На моих условиях (СИ)

Я молчу, но внутренне отзываюсь на этот грубоватый комплемент, ощущая неожиданное удовлетворение от его оценки, пусть она лишь дань формальности.

Крепче стискиваю ремешок сумки, отчего обручальное кольцо врезается в нежную кожу пальца, и выхожу вслед за Максимом из квартиры.

— Как прошла встреча с подругой? Удивленная этим вопросом, отрываю взгляд от созерцания проносящихся за окном картин и перевожу его на Андреева, который уверенно ведет машину по автостраде.

— Почему ты спрашиваешь? — несколько колюче отвечаю вопросом на вопрос.

— А почему нет?

Я неопределенно пожимаю плечами.

— Варя — моя лучшая подруга, — говорю уклончиво. — С ней мне всегда хорошо.

— В отличие от меня? — в хрипловатом голосе отчетливо слышится насмешка.

— Заметь, не я это сказала.

Какое-то время мы едем в тишине, но вскоре я сама возвращаюсь к беседе.

— Что ты сказал о нас своей маме?

— Что это была любовь с первого взгляда, — иронично усмехается Максим.

— А если серьезно?

— Я серьезен. Учитывая поспешность, с которой мы поженились, она вряд ли поверила бы во что-то иное. Мама — неисправимый романтик.

Интонации его голоса, когда он говорит о матери, пронизаны неподдельной теплотой и нежностью, и я невольно пытаюсь представить себе женщину, сумевшую воспитать такого сына: бескомпромиссного, но заботливого, жесткого в достижении целей, но способного к состраданию.

— Твои родители поженились по любви? — интересуюсь я.

Странная улыбка трогает его губы.

— Тебя это удивляет?

— Лишь в том контексте, что отцы, твой и мой, женившиеся на любимых женщинах, не постеснялись устроить для своих детей брак по расчету, — отвечаю совершенно искренне.

— Возможно, они просто знают больше нас.

Этот странный ответ заставляет меня задуматься. Что Максим имеет ввиду? Есть что-то, о чем я не знаю? Неужели помимо взаимных расчетов в этой сделке замешано что-то еще?

— Что я должна говорить? — спустя время спрашиваю я. — Твоей маме.

— Придерживайся правды во всем за исключением причины нашей свадьбы. Здесь бы я попросил тебя подыграть мне.

* * *

Через полчаса автомобиль плавно тормозит у внушительного по своим размерам особняка с огромной зеленой территорией, подернутой первыми признаками осени. Не успевает Андреев открыть для меня дверцу, как на пороге дома появляется хрупкая женщина, одетая в простые черные брюки и серый пуловер с небольшим круглым вырезом, открывающими тонкую шею. В том, как она выглядит нет ничего необычного кроме того, что ее голова покрыта модным шелковым платком, завязанным в виде тюрбана.

Бросаю вопросительный взгляд на Максима, но выражение его лица остается непроницаемым. Властно обхватив рукой мою талию, он увлекает меня к дому.

Чем ближе мы подходим к его маме, тем сильнее бросается в глаза ее болезненная худоба. На бледном лице особенно ярко выделяются потрясающие зеленые глаза — теперь я знаю, от кого Андреев их унаследовал. Но платок… Просто так такие не носят.

— Сынок, как я рада, что вы приехали, — она делает шаг вперед и протягивает к Максиму тонкие руки.

Ее глаза подозрительно увлажняются, и когда Максим оказывается в ее объятиях, она прикрывает их. Бледное лицо вспыхивает радостью, губы, покрытые модной матовый помадой, растягиваются в улыбке.

— Ну что ты, мам, — голос Максима звучит глухо, и мне кажется, он, как и мать, пытается сдержать охватившие его чувства. — Познакомься, это Влада.

— Здравствуйте, Ирина Германовна, — говорю с вежливой улыбкой, испытывая неловкость оттого, что стала невольной свидетельницей этой сентиментальной сцены.

— Здравствуй, дорогая. Зови меня Ирина, пожалуйста, — с искренней теплотой в голосе просит она. — Я очень рада познакомиться с тобой. Добро пожаловать в нашу семью.

О, Господи! Перед лицом этой чуткой женщины я начинаю чувствовать себя самозванкой. Почему, черт возьми, Максим заставляет меня проходить через это? Врать его очевидно больной матери — разве это законно?

— Ты просто красавица, — она с улыбкой переводит взгляд с меня на Максима и обратно. — Бедный сынок, у тебя не было и шанса.

Я смущенно опускаю глаза, ощущая на себе взгляд двух пар одинаковых зеленых глаз.

— Ты как всегда права, мам, — Максим обвивает мои плечи руками и притягивает к себе, запечатлевая быстрый поцелуй на виске.

Даже этого мимолетного прикосновения его теплых сухих губ оказывается достаточно, чтобы кровь ускорила свой бег по венам, а тело мелко задрожало, будто в приступе лихорадки. Я вспыхиваю. Попытка дистанцироваться от этих ощущений ни к чему не приводит — организм словно живет по своим правилам, не пересекаясь с доводами рассудка.

— Пойдем к столу, — с порозовевшими от удовольствия щеками предлагает Ирина. — Папа разговаривает по телефону, но скоро спустится.

Ужин накрыт в зимнем саду. Просторная оранжерея заставлена всевозможными растениями. Угасающее осеннее солнце проникает в помещение через огромные от пола до потолка окна, выходящие на живописный пруд.

— У вас очень красиво, — замечаю я.