На моих условиях (СИ)

Я ежусь, потому что в этот миг особенно остро ощущаю себя здесь временным гостем. Очевидно, что эта квартира не моя и не для меня. И, если мне повезет, пройдет совсем немного времени, прежде чем я покину ее и вернусь в свой мир. Мир, в котором не будет Максима Андреева.

Стоп. Осознаю, что вновь в мыслях возвращаюсь к фиктивному мужу, и решительно открываю крышку ноутбука. Именно в этот момент на столике начинает дребезжать мой телефон.

Со вздохом тянусь за мобильным и невольно задерживаю дыхание, прочитав на экране имя абонента. «Андреев М» — так нейтрально-обезличенно я занесла номер Максима в телефонную книгу, когда поняла, что нам все-таки придется взаимодействовать и свадьбы мне не избежать.

Несколько секунд я нервно смотрю на экран, размышляя, снять ли мне трубку или притвориться, что не слышу вызов. В конце концов, вспоминаю слова мамы о том, что откладывать неизбежное — это малодушие, и решительно отвечаю:

— Алло.

— А я было подумал, что ты струсила, — мягкая хрипотца голоса Максима, доносящегося издалека, заставляет меня зажмуриться и стиснуть зубы, чтобы подавить непрошеное волнение.

— Не понимаю, о чем ты, — выдавливаю подчеркнуто равнодушно, но мой собеседник лишь усмехается.

— Еще как понимаешь, — произносит он слегка растягивая слова и, не дожидаясь готового сорваться с моих губ протеста, интересуется: — Что ты сейчас делаешь?

— Я недавно пришла. Собираюсь готовить презентацию для университета.

— Уже довольно поздно, — замечает Андреев. — Встречалась с подругой?

— Нет. Я ходила в кино.

— Что-то интересное? — на заднем фоне раздается какой-то глухой стук и щелчок.

— Новый фильм с Вином Дизелем.

— Не знал, что ты любишь лысых качков.

— Ничего против них не имею, — парирую я, отмечая новую какофонию звуков, сопровождающихся глухим ругательством Андреева.

— С кем ходила не скажешь? — внезапно он перестает ходить вокруг да около и задает прямой вопрос.

— Ты не спрашивал.

— Я только что спросил, — твердо говорит он.

Внутри меня зреет протест против его желания бесцеремонно влезать в мою жизнь, но я его подавляю. В конце концов, в этом вопросе нет ничего криминального, а мы женаты, пусть и не по-настоящему.

— С ребятами из группы.

На несколько секунд в трубке воцаряется тишина. Потом я слышу грохот, словно на Андреева обрушивается торнадо.

— Что у тебя происходит?

— Это я пытаюсь приспособиться к крохотной квартире, которую мне предоставили в личное пользование, — иронизирует он. — Кажется, я только что неосторожным движением разнес половину кухни.

Помимо воли мои губы расплываются в улыбке.

— А я думала, ты как Супермен, и тебе любые трудности по-плечу.

Максим вздыхает, и почему-то молчит. А я чувствую, как веселость стремительно покидает и меня. Несмотря на то, что ни он, ни я не касались темы поцелуя, она вдруг незримо повисает в воздухе. И я испытываю отчаянную потребность ее заглушить.

— А ты? Чем ты занимался? Много работы? — выпаливаю я на одном дыхании, стискивая в пальцах трубку.

— Очень много, — отвечает он тихо, и я впервые за время нашего знакомства слышу в его голосе усталость.

— Но ты любишь свою работу, — я произношу эту фразу не в качестве вопроса, а как утверждение.

Максим внезапно хмыкает.

— Да, Влада. Работа играет важную роль в моей жизни.

— Еще бы, — неосторожное замечание слетает с моих губ.

— И что это означает? — с любопытством интересуется Андреев.

— Это же очевидно, — язвительно парирую я, чтобы скрыть собственное смущение. — Ты согласился жениться, чтобы получить повышение.

— Это была лишь одна из причин. И далеко не самая веская.

Вновь возникает неловкая пауза. Максим словно ждет от меня чего-то: встречного вопроса, реакции, но я инстинктивно чувствую, что в разговоре с ним мне безопаснее держаться нейтральных тем, не связанных с нашим браком.

— Там должно быть холодно? — спрашиваю преувеличенно бодро.

— Минус три, представляешь? — с некоторой заминкой он включается в мою игру.

— Брррр! И это середина сентября!

— Говорят, что через неделю может выпасть снег.

— Какой ужас! — я драматично понижаю голос.

— Из-за особенностей климата холод тут ощущается по-другому, — напоминает он равнодушно, но не сдерживается и многозначительно добавляет: — Но я бы не отказался вернуться туда, где теплее. Во всех смыслах.

Перед моими глазами явственно оживает сцена утреннего прощания. Щеки начинают пылать и мне приходится прижать телефон к уху плечом, потому что ладонь становится влажной, и я ожесточенно тру ее о краешек хлопковых домашних брюк.

— Мне пора заниматься.

Максим демонстративно вздыхает.

— Да-да, — говорит он с понимающим смешком. — Не засиживайся допоздна, Влада.

— Угу, — бормочу тихо.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Глава 25

— Как видишь, мам, — с умиротворенной улыбкой закрываю толстую книгу и откладываю ее в сторону. — И в этой истории добро победило зло. Все так, как ты любишь.