На мохнатой спине

Факты для Надежды:

вместо эпилога

Наденька, девочка наша! Я уверен, что до настоящего эпилога – если вообще имеет смысл говорить о каком-то эпилоге, в чём я сомневаюсь – ещё очень и очень далеко. Но это тебе именно ВМЕСТО эпилога. Будьте счастливы, родные!

«В основной массе французы чувствовали облегчение оттого, что победа Германии [над Францией] так быстро положила конец войне и избавила Францию от тяжёлых потерь и жертв, подобных понесённым ею во время Первой мировой войны. Характерно, что возникшее в те времена оскорбительное слово „бош“ теперь больше не употреблялось, а скорее во многих случаях заменялось обращением „мсье немецкий солдат“. …Имелся, конечно, и план предусмотреть… создание [отдельной от Франции] „Великой Бургундии“ с городами Нанси и Бельфор и передачу Германии [французского] горнорудного бассейна в районе Брие. Всё это были плохие предзнаменования для свободной объединённой Европы, которую Гитлер предполагал создать и за которую он, по его словам, боролся….Так было в самом зародыше подорвано согласие с французами, для которого, как впоследствии утверждали сами французы, при умеренной политике имелись широкие возможности». Курт фон Типпельскирх. История Второй мировой войны. М., 1994. Т. 1. С. 93 (первое издание: Tippelskirch K., Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Bonn, 1954).

«Наша зависимость от Германии была бы значительно меньшей, чем та зависимость от СССР, в которую мы попали после войны. Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же, как Италия, и наверняка лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск….Кажется немыслимым, что мы могли стать союзниками Третьего рейха. Следует, однако, помнить, что в то время эта мысль не казалась никому из европейских политиков такой уж ужасной. С Гитлером в политических салонах в то время разговаривали все лидеры, даже те, у кого были убеждения левого толка….Русская армия, вступившая на польские земли… – это была не армия, а какой-то сброд… Парадоксально, но в ходе войны польская кавалерия сражалась с немцами отлично. Она оказалась наилучшим средством противотанковой обороны… В 1939 г., так же как в 1920 г., судьба Европы и мира зависела от поляков. То, что наше сопротивление было таким ожесточённым и таким решительным и победа над Польшей не стала для Германии „лёгкой прогулкой“, сказалось на дальнейшей судьбе войны. Своей самоотверженностью мы дали союзникам ценное время….Мы спасли англичан и французов, так как Гитлер уже не мог – как он это планировал – напасть на Запад в 1939 г. Если бы такое произошло, уже в 1940 г. он направил бы свои войска на Советский Союз, что, в свою очередь, означало бы уничтожение этого государства. Таким образом, поляки во второй раз спасли шкуру Сталина. Первый раз – не вступая в союз с Германией, второй раз – предоставив ему бесценный год на формирование вооружённых сил. Однако истории и политике незнакомо чувство благодарности. Впрочем, Сталин считал его собачьим чувством, поэтому никогда не был полякам за это благодарен». Проф. Павел Вечоркевич. Речь Посполита, 2005, 28 сентября (Prof. Pawel Wieczorkiewicz. Rzeczpospolita, 2005, wrzesien, 28).