На мопедах по Африке

На следующий вечер перед нами самый трудный участок пути. Ближайший пункт с питьевой водой лишь в 200 километрах отсюда, кроме того, карта предупреждает: «Песок, частично труднопроходимый». Без столь подробного описания дороги, которое своими схемами практически знакомит нас с каждым километром пути, здесь через три дня погиб бы даже местный житель. В пустыне следы колес от машин разветвляются во всех направлениях и зачастую бывает так, что большинство следов обрывается у какой-нибудь скалы. Тогда приходится снова проделывать тот же путь, но в обратном направлении. На грузовике это не очень опасно: у него есть запас горючего на тысячу километров и воды на несколько недель, но радиус действия легковых машин весьма ограничен.

Нам очень помогает и знание дороги. Мы познакомились с ней, пока ехали на грузовой машине. Правда, кое-какие места мы видим впервые. Объясняется это просто: в пути, несмотря на жару и качку, мы часто спали.

Мы едем уже несколько часов. И вдруг останавливаемся. В природе сегодня происходит что-то необычное. За те сотни дней, которые мы провели под открытым небом, у нас развилось как бы шестое чувство по отношению к окружающему!

Что это значит? Почему совсем нет ветра? Мы осматриваемся. На небе не видно ничего особенного, лишь над самым горизонтом стоит небольшое темное облачко, которому мы, конечно, не придаем значения. Но проходит каких-нибудь десять минут — и из этого облачка вырастает громадная черная стена, закрывшая половину неба.

И тогда начинается. Кто из вас не видел в кино песчаную бурю? При подобных съемках вентиляционные машины в студии работают на полный ход. Перед объективом камеры из ведер сыплют песок, а громкоговорители производят оглушающий шум — безвкусный и ненатуральный. Столь же безвкусна и ненатуральна песчаная буря в действительности. Ее ярость обрушивается на нас, и мы вынуждены тут же переключить машины на первую скорость. Видимость сводится к нулю, и слезящиеся глаза едва различают силуэт соседа. Наезженные следы колес наших предшественников с устрашающей быстротой заносятся песком.

Лучи фар врезаются в бушующее месиво песка и пыли. Нас окружает непроницаемая ночная тьма. Мы не можем общаться друг с другом, но одна мысль инстинктивно подстегивает обоих — вперед, вперед и только вперед: из отчетов многих экспедиций мы знаем, что такая песчаная буря может длиться много часов подряд. И надо во что бы то ни стало вырваться из ее центра до того, как наши мопеды забастуют или полностью занесет дорогу. Стоит остановиться и песок накроет нас, а времени, чтобы забраться в спальные мешки, уже нет. Между тем ураган настолько усиливается, что мы опасаемся, как бы порыв ветра не унес нас вместе с мопедами.

Трудно сказать, как долго мы едем: час, два или три. Наше положение становится опасным. Работая на первой скорости, перегруженные моторы глотают почти три с половиной литра горючего на 10 километров [60] — нетрудно подсчитать, что, если не случится чуда, мы скоро застрянем в пустыне с пустыми баками. И это чудо, величайшее чудо за всю нашу поездку, происходит.

Когда мы еще ехали в Алжир, от каравана отстала одна машина, у которой сломалась ось. Провозившись несколько часов, водители пришли к выводу, что продолжать поездку без специальных запасных частей невозможно. Разумеется, мы давно забыли про этот случай и думали, что машину отбуксировали в ближайшую ремонтную мастерскую. И вдруг теперь перед нами возникают две горящие фары. Четыре крепкие мужские руки подхватывают мопеды и оттаскивают их за грузовик, в защищенное от ветра место. Мы тут же привязываем мопеды к бортам машины, стелем возле колес спальные мешки и ждем дальнейших событий. Нагруженная доверху машина стонет и качается как пьяная под напором ветра, и у нас появляется опасение, что она вот-вот опрокинется. Однако усталость берет свое. Мы залезаем в спальные мешки и больше уж ничего не помним. А на следующее утро все позади. Пустыня снова расстилается вокруг в невинном спокойствии, и лишь потерявшие свой блеск, словно они побывали в пескодувке, обода мопедов напоминают нам о ночном кошмаре.

Подозрительно высокие издержки

С этой минуты наша поездка проходит без приключений. Мы наслаждаемся от сознания, что стали «хозяевами проселочных дорог». Автомашины, которые идут за нами, отстали почти на 500 километров и уже практически не могут нас догнать, а встречный караван ожидается лишь через три дня.

В Гао снова принимаемся за хлопоты. Западногерманский геолог уже уехал. Французская фирма, в которой он работал, лишена правительством Мали всех концессий. Предполагают, что она производила бурение не без выгоды для себя; кроме того, за это время поступили более благоприятные предложения от дружественных стран. На машинах малийского общества воздушных сообщений уже летают чехословацкие пилоты, а за время нашего пребывания в Мали был совершен пробный рейс в северные районы для испытания пригодности грузовых машин «Шкода».