«На Москву». Из истории белой борьбы

«В жертву им оно готово принести Русскую армию.

Преследуемые клеветой и злобой, русские воины могут быть вынуждены сомкнуть ряды вокруг своих знамен.

Встанет вновь жуткий призрак братоубийства – Бог свидетель, что не мы вызвали его».

Телеграмма генерала Врангеля в точности оправдалась: братская кровь пролилась ровно через год, и русским воинам пришлось «сомкнуть свои ряды». Но тогда телеграмма эта, конечно, не могла быть признана сигналом к немедленному выступлению. Оставалась в силе директива, что выступление возможно только тогда, когда будет совместное действие земледельцев и коммунистов; теперь этого не было – и коммунисты являлись только закулисными подстрекателями.

Связь прервалась не только с центром, но даже с отдельными частями. На поездах ловили и арестовывали русских офицеров. Неожиданный арест генерала Кутепова создал задержку в принятии на месте какого-либо ответственного решения, которая всякое действие делала теперь уже невозможным.

Генералу Витковскому пришлось самостоятельно принимать меры к выходу из создавшегося положения, пока, с большими трудностями, не прибыла новая директива Главнокомандующего: при сложившихся обстоятельствах надлежало попытаться, не уходя из Болгарии, восстановить положение, хотя бы ценою полускрытого существования армии. Явный провал Генуэзской конференции должен был заставить болгар быть более уступчивыми; с другой стороны, уход из Болгарии, возможный только в случае его внезапности, теперь не мог встретить поддержки ни одного из европейских государств. Генералу Витковскому было предписано организовать в возможно широкой мере групповые работы, чтобы перевести армию на самообеспечение. Такая организация, напоминающая «рабочие артели», с одной стороны, сохраняла на более долгий срок имеющиеся средства, а с другой – была наиболее удобной формой для полулегального существования армии. При этом было подчеркнуто, что «взаимоотношения между чинами армии остаются старые», и «временно оставив родные ряды, они остаются русскими воинами, чинами Русской армии». Сохранялась и внешняя эмблема Русской армии – военная форма.

* * *

В самый разгар успешно начатых усилий по устройству русских частей на работы (главным образом, на мине Перник), последовали, после некоторого перерыва, новые гонения.

В июле 1922 г. Верховным Административным Советом было вынесено постановление: 1) о принудительном распылении русских небольшими рабочими группами по 15–50 человек, с подчинением этих групп особым поставленным лицам из болгар; 2) о высылке из Болгарии всех начальствующих лиц; 3) об уничтожении штабов и военной организации и 4) о полном разоружении «врангелистов».

Назначенный незадолго до этого начальником штаба Главнокомандующего генерал Миллер был командирован в Болгарию, и ценой невероятных усилий и исключительного такта ему удалось достигнуть компромисса, при котором постановление не приводилось в действие; но постановление не было отменено – и висело над нами дамокловым мечом.

Для его применения болгарское правительство искало только повода и начало целый ряд провокаций.

Производились обыски «с целью отыскания оружия»; целые части изгонялись из казарм; в ночь на 16 августа в В. Тырнове без всякого повода был убит болгарским солдатом юнкер Сергиевского артиллерийского училища Лобода; в воздухе носилась возможность террора.

Всего этого оказалось мало: Русская армия не поддавалась на провокацию. Тогда был применен старый способ – подложные документы, тем более, что в Тырнове собирался «Великий Собор» буржуазного блока, и правительство хотело, связав этими подложными документами Русскую армию и буржуазные партии, одним взмахом распылить Русскую армию и уничтожить ненавистный блок.

Как были составлены эти документы и какого они были содержания – об этом с эпическим спокойствием рассказывает обвинительный акт комиссии Добриновича: