На мостике тральщика

Вот всплывает вторая мина, потом третья, четвертая… И все они по очереди, пробитые пулями, уходят на морское дно. Одна из них срабатывает - за кормой тральщика раздается мощный взрыв. Осколки мины с противным визгом разрезают воздух. Слышатся их резкие щелчки о корпус и надстройки корабля.

Подходим к буксиру. Теперь в дело вступает боцманская команда. Руководит ею мой помощник лейтенант Сотников. Качка значительно осложняет нашу задачу. В ветреную погоду не так-то просто взять судно на буксир. С большим трудом боцману удается подать концы на судно и закрепить их на кнехтах.

Помощник делает мне знак рукой - можно выводить буксир с болиндером на чистую воду. Осторожно даем ход и стараемся идти строго по протраленной полосе. Наконец выходим на фарватер. Тральный расчет выбирает трал.

С буксира сообщают, что неисправность двигателя устранена [67] и судно может идти своим ходом. А на болиндере положение тяжелое - в трюм продолжает поступать вода. Сильная бортовая качка мешает нам подойти к болиндеру. Я вынужден приказать капитану буксира стать впереди по ветру, чтобы уменьшить волну.

Улучив удобный момент, подвожу «Щит» к барже. Лейтенанты Сотников и Бережной в эти минуты проявляют исключительную распорядительность. Я испытываю прилив радости и гордости, глядя на уверенные действия этих командиров.

Мы начинаем принимать на борт женщин и пехотинцев. Тральщик и болиндер сильно качает. Лишь доли секунды находятся они на одном уровне. Но моряки успевают подхватывать с баржи людей. Ни один пассажир не падает в воду между бортами, никто не получает серьезных травм.

Одновременно со снятием людей с болиндера туда переходят дублер механика инженер-лейтенант Б. М. Опара, старшины Филипп Трачук, Владимир Семенов и старший краснофлотец Григорий Петренко. Для заделки пробоины передаем им несколько мешков цемента, доски и необходимый инструмент.

Среди перешедших на «Щит» тендровцев есть раненые и больные. Военфельдшер Прилипко оказывает им медицинскую помощь. Кок угощает всех спасенных чаем, потом кормит обедом. Для наиболее ослабевших у Прилипко нашлось вино. Тем, кто оказался без верхней одежды, моряки достали из рундуков свое запасное обмундирование.

Мы буксируем болиндер, а морской буксир следует замыкающим. Идем средним ходом. Через несколько часов Опара докладывает, что с помощью команды баржи заделаны все крупные пробоины и поступление воды почти прекратилось. Нашим морякам пришлось работать в тяжелых условиях: трюмы баржи до отказа загружены боевой [68] техникой, дает себя знать и сильная качка. Выражаю группе Опары благодарность за умелые действия.

В Севастополь приходим утром 7 ноября. Когда ошвартовались у пирса, на борт тральщика поднялся контрадмирал Фадеев. Он объявил благодарность всему личному составу.

Савощенко тут же направился в политотдел. Оттуда он принес газеты с докладом И. В. Сталина о 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. А к вечеру мы узнали, что в Москве на Красной площади состоялся традиционный парад войск. Нашей радости нет границ. «Не бывать фашистам в нашей столице Москве! - заявляют моряки «Щита». - Наступит срок - и на нашей улице будет праздник!»

Поздно вечером мы с комиссаром обмениваемся впечатлениями дня. Возбужденный Никита Павлович обнимает меня и с присущей ему страстностью говорит:

- Ну, командир, сегодня у нас с тобой и у всего экипажа сил и энергии втрое прибавилось! Вот что значит слово и дело партии!

В первой половине декабря «Щит» принимал активное участие в проводке в главную базу боевых кораблей и транспортов с войсками, боеприпасами, продовольствием, топливом. В этот период из резерва Ставки в Севастополь была переброшена 388-я стрелковая дивизия и большое число маршевых подразделений (около шести тысяч человек).

С моря главную базу флота прикрывали мощные минные заграждения. Корабли и суда могли проходить лишь по узким фарватерам. Но с приближением линии фронта к Севастополю эти фарватеры оказались под воздействием вражеской авиации и артиллерии. В ночное же время движение по ним затруднялось еще и тем, что все маяки и навигационные огни были погашены. В период осенне-зимних штормов на фарватерах возросла к тому же минная [69] опасность: мины срывались с минрепов и свободно плавали на поверхности моря. От этих мин наибольший урон, к сожалению, несли мы сами.

Вот в таких условиях и возникла острая необходимость в проводке тральщиками боевых кораблей и транспортных судов по узким проходам между минными полями.

Для встречи кораблей и судов тральщик выходил из Севастополя с наступлением темноты и возвращался перед рассветом. Так как днем экипаж не всегда мог отдохнуть - систематические авиационные налеты и артобстрелы требовали постоянной боевой готовности, - проводкой судов поочередно занималось, как правило, несколько тральщиков. Чаще других эту работу выполнял БТЩ № 27, которым командовал Адольф Максимович Ратнер.