На Муромской дороге

– А мы разве не на Манежную? – удивился Налимов: – Сначала заедем к Белявскому, – отозвался Портсигаров. – Он мэру Устроеву обещал на проведение мероприятия сто тысяч наличными. – А что же он мне ничего не сказал, – обиделся на подельника Налимов.

Белявский расположился со всеми удобствами в скромном особнячке на тихой улочке. Особнячок был огорожен железным забором, который хоть и уступал размерами Кремлёвской стене, но всё же не настолько, чтобы посторонние люди могли с наскока навязать хозяину свое присутствие. У ворот бдила охрана, настроенная решительно и даже воинственно. Впрочем, Налимов был опознан решительными, как социально близкий, перед которым не грех распахнуть ворота. Однако Портсигаров в логово олигарха въезжать не стал, а отправил за Белявским взопревшего от забот и духоты Налимова с твёрдым наказом, никаких объяснений не слушать, а тащить спонсора сюда, не взирая на протесты и отговорки.

– Знаю я эту братию, как обещать власть предержащим, так они все мастера, а когда приходит срок расплачиваться с трудовым народом, так они норовят улизнуть в кусты. – С каким трудовым народом? – не понял шоумена сотрудник администрации.

– Со мной, Налимов. Я один во всей беспредельной и бескрайней России добываю хлеб в поте лица своего. И поторапливайся, времени у нас в обрез.

Надо отдать должное Налимову, не прошло и пяти минут, как он скатился с крыльца роскошного особняка рука об руку с коротконогим господином изрядной комплекции, на побагровевшем лице которого недоумение было написано яркими красками. Коротконогий всё пытался что-то доказать Налимову, но тот досадливо от него отмахивался.

– Говорю же тебе, кони не поены, – донеслось до «преображенцев». – Так ведь ни сном, ни духом, – оправдывался коротконогий, в котором Коля вслух опознал Белявского. – Ты же знаешь, сколько у меня дел.

Возле самой машины Налимов остановился и завизжал, как поросёнок: – Ты что, меня без ножа зарезать хочешь! Сам президент дал добро. Это будет позор на весь цивилизованный мир.

– Так я же не против, Василий, – растерялся Белявский. – Я просто не в курсе. Денег на благое дело мне не жалко. Сто так сто, двести так двести. Подожди, охрану возьмём.

– Да какая там охрана, – махнул рукой Налимов. – Садись быстрее.

Балабанов пропустил на заднее сидение багроволицего Белявского и сам с трудом втиснулся следом. Портсигаров тут же сорвался с места, оставив решительных и воинственных в тихом недоумении. Растерявшийся босс так и не успел им отдать никакого распоряжения. – Будет вам охрана, – сказал, оборачиваясь, Портсигаров. – Полк преображенцев и полк стрельцов в дополнение к кавалергардам на непоеных конях.

Погони не было. Балабанов мог убедиться в этом собственными глазами. Всё свершилось на удивление просто и быстро. Скорее всего, охрана не скоро сообразит, что прошляпила дорогого босса.

– А вы кто такой? – растерянно спросил Белявский у Портсигарова. – Прокурор Ягужинский. От Петра Алексеевича.

– От какого Петра Алексеевича? – возмутился опамятовавший олигарх. – Вы что тут со мной шутки шутить вздумали

Прокурор Ягужинский промолчал, зато гвардии поручик Балабанов так сильно сдавил плечо мультимиллионеру, что тот даже охнул.

– Налимов, это что, похищение? – испуганно вскрикнул он.

– Какое к чёрту похищение, ты в своем уме?! – очнулся от дум чиновник администрации. – Тебе же русским языком сказали, кони не поены.

Портсигаров тормознул «Мерседес» у дома Мыскина. Налимов удивленно глянул на шоумена:

– А где кавалергарды? – Будут и кавалергарды, – обнадежил политического деятеля прокурор Ягужинский. – Но для начала нужно разрешить кое-какие вопросы.

– Я же тебе сказал, это похищение, – взвизгнул Белявский и тут же осёкся под взглядом колдовских карих глаз арапа Петра Великого.

Растерявшегося сотрудника президентской администрации и перетрусившего олигарха без лишних разговоров извлекли из машины и отконвоировали в квартиру Мыскина, где их встретил воплями торжества сам хозяин, во главе своей рати и с неизменным фрэндом Бобом по правую руку. При виде заклятого врага Белявский испустил стон и даже предпринял отчаянную, но безуспешную попытку вырваться из лап преображенцев. Попытка была пресечена гвардии поручиком Балабановым, который без церемоний ткнул олигарха кулаком под рёбра. После чего Белявский потерял всякую охоту к сопротивлению.

Пленников торжественно ввели в уже знакомую Балабанову гостиную, где у стеночки на финском диване под изображением купающейся Сусанны сидели паиньками писатель Будимир Ковыль и помощник пропавшего депутата господин Кузякин.

– Я буду жаловаться президенту, – неуверенно пригрозил Налимов. – Тебе, Портсигаров, это даром не пройдёт.

– А что мне президент, – пожал плечами прокурор Ягужинский. – Я на императора Петра Алексеевича работаю. А мин херц сказал – «Налимова и Белявского к ногтю, а если дёргаться начнут, заковать в кандалы и этапом в Сибирь, на Неречинские рудники».

– Какие рудники? – обомлел Налимов. – Ты в своём уме? Слушай, Белявский, они тут все сумасшедшие.

– О, – сказал Коля. – А нас по телевизору показывают.