На Муромской дороге

Логово экономистов-реформаторов Балабанов покинул без больших хлопот и с хорошим настроением. Надо полагать, Тамерланыч сумеет донести до потомакского посла всю неоднозначность ситуации, сложившейся вокруг визита, а тот в свою очередь выразит неудовольствие мистеру Джо по поводу преступного легкомыслия некоторых сотрудников спецслужб, не желающих в упор видеть опасность, назревающую под самым их носом. Так что мистеру Джо волей-неволей придётся заняться охотой за таинственными призраками в ущерб своим обязательствам перед Барсуковым и Белявским.

Прежде чем вернуться в родную квартиру Балабанов на всякий случай позвонил в Управление подполковнику Оловянному, дабы уточнить сложившуюся за последнее время оперативную обстановку.

– Где вы пропадаете, товарищ майор, – зашипела трубка голосом подполковника. – Здесь у нас такое творится, что ни в сказке сказать, ни пером описать. – А в чём дело? – не на шутку встревожился Балабанов. – Я был у тёщи на блинах. – Тяжелейшие ранения получил подполковник Барсуков: у него свёрнута на бок челюсть и вывихнута рука. Подполковник не может ни писать, ни говорить и находится сейчас в госпитале. Зато его подчиненные Василенко и Забродин наговорили и написали много чего интересного. Генералитет в шоке. Никто ничего не может понять. То ли лейтенанты свихнулись, то ли в вашей квартире действительно происходит чёрт знает что.

– А что эти люди делал в моей квартире? – полюбопытствовал Балабанов.

Оловянный замялся, но через некоторое время всё-таки ответил: – По настоянию подполковника Барсукова, Генералитет дал согласие не то чтобы на ваш арест, но на предварительное собеседование. В общем, это всё, что я могу вам сказать Балабанов.

– Спасибо и на этом, товарищ подполковник. – Что вы собираетесь делать?

– Продолжаю выполнять порученное мне задание. – Ну что же, – вздохнул Оловянный, – лично у меня нет возражений. А про Генералитет даже и не скажу.

В покинутой в спешном порядке квартире Балабанова уже поджидал Гонолупенко, извещённый, как выяснилось, о ночной возне перед соседской дверью бдительным дедом Игнатом. Не успел Балабанов поведать арапу Петра Великого о своих ночных приключениях и о встрече с сотрудником потомакских спецслужб, как в помещение ворвался Коля с круглыми от удивления глазами.

– Слышали новость? Спикера из партии исключили. – За что? – ахнул потрясенный известием Балабанов. – За связь с инопланетянами.

Балабанов хотел уже сказать по адресу спикера извечное в таких случаях слово «доигрался», но потом передумал. Ему вдруг пришло в голову, что в крупных неприятностях спикера виноват никто иной, как резидент юпитерианской разведки мистер Балабан. И дёрнул же чёрт за язык Гонолупенко, который вздумал шутить в месте, где этих самых шуток никогда не понимали. Но и Химкин хорош: раззвонил по всей стране.

– Да что ты расстраиваешься, – махнул рукой внук шамана. – В другую партию вступит, у нас же многопартийность.

– А что вам с Портсигаровым удалось выяснить по поводу Белявского? – спохватился Балабанов.

– Это, брат, ещё тот фрукт, – возвёл очи к потолку Коля. – Тут такое дело Балабанов: у царского трона сейчас две боярские партии, одна из которых новопитерская, другая старомосковская. В общем, почти как в Англии – тори и виги.

– Какие ещё тори? – не понял подзабывший чужую историю Балабанов. – Это, кажется, война Белой и Алой розы, – припомнил Гонолупенко, но, оказывается, припомнил не то.

– Так вот, – отмахнулся от неучей Коля, – Мыскин принадлежит к новопитерской партии.

– Алая роза, – прокомментировал упрямый Гонолупенко. – А Белявский – к старомосковской, куда входит и известный вам сотрудник президентской администрации Налимов.

– Белая роза. – А почему не наоборот? – полюбопытствовал заинтересованный Гонолупенковской классификацией Балабанов.

– Вы будете слушать или нет? – рассердился Коля.

– Слушаем, слушаем, – заверил Балабанов, разливая по чашкам чай.

Сидели за кухонным столом, по-простому или по конспиративному, благо кухня была солидных размеров и могла без проблем вместить политсовет любой из ныне действующих партий в полном составе, а иные партии целиком. Если верить захлёбывающемуся в словах Коле, то партия Алой Розы вела затяжную борьбу с партией Белой розы из-за собственности, что, в общем-то, и не удивительно. Чтобы там ни говорили об идейной подкладке, но как давно уже и совершенно справедливо заметил товарищ Маркс, краеугольным камнем всех конфликтов является именно собственность. Не то что бы Балабанов читал Маркса, но уроки обществоведения в школе он ещё не забыл. Короче говоря, классический конфликт интересов.

– Как только Мыскин затеял свой проект со столовками советских времён, тут у старомосковских появился совершенно уникальный шанс подловить новопитерских на ностальгии по ушедшим временам, а если удастся, то и ославить на весь мир, как приверженцев тоталитарного образа жизни.