На музыке. Наука о человеческой одержимости звуком

Человек начинает отдавать предпочтение музыке своей культуры к двум годам, и примерно в то же время у него развивается специализированная обработка речи. Поначалу детям больше нравятся простые песни, то есть такие, где легко определить мелодию и где последовательности аккордов разрешаются просто и предсказуемо. По мере взросления дети устают от предсказуемой музыки, и им начинают нравиться более сложные произведения. Согласно Майку Познеру, лобные доли и передняя поясная извилина — структура, расположенная сразу за ними, которая отвечает за направление внимания, — у детей еще не полностью сформированы, что сказывается на неспособности уделять внимание нескольким объектам сразу. Им тяжело фокусироваться на одном стимуле при отвлекающих факторах. Это объясняет, почему детям примерно до восьми лет так трудно петь каноны[20], например «Row, Row, Row Your Boat» («Греби, греби, греби на лодке»). Система внимания у ребенка, в частности сеть, соединяющая поясную извилину (более крупную структуру, в состав которой входит передняя поясная извилина) и орбитофронтальные области мозга, пока не способна адекватно отфильтровывать нежелательные или отвлекающие стимулы. Дети, еще не достигшие той стадии развития, когда они могут исключать из фокуса внимания нерелевантную слуховую информацию, живут в мире огромных сложностей звукового восприятия, и все звуки представляют для них сенсорную преграду. Они пытаются петь ту партию, которую сейчас поет их группа в каноне, но их отвлекают и путают группы, которые исполняют другую часть. Познер продемонстрировал, что с помощью слегка переработанных упражнений на внимание и концентрацию, используемых в НАСА, можно ускорить развитие внимания у ребенка.

Путь развития, согласно которому человек выбирает сначала более простые, а затем более сложные песни, конечно, является обобщением. Начнем с того, что вообще не все дети любят музыку. У некоторых детей развивается склонность к жанрам, лежащим далеко от проторенного пути развития музыкального вкуса, причем часто по чистой случайности. Я увлекся биг-бэндами и свингом, когда мне было восемь лет. Примерно в то время дедушка подарил мне свою коллекцию пластинок на 78 оборотов времен Второй мировой войны. Поначалу меня привлекали несложные песни, например «The Syncopated Clock» («Синкопированные часы»), «Would You Like to Swing on a Star» («Качаться на звездах»), «The Teddy Bear’s Picnic» («Пикник плюшевого мишки») и «Bibbidy Bobbidy Boo» («Бибиди-бобиди-бу»), изначально написанные для детей. Однако прослушивание экзотических последовательностей аккордов и инструментовки Фрэнка де Вола и Лероя Андерсона повлияли на развитие моего мозга, и вскоре я пристрастился к сложной музыке. Детские джазовые песенки открыли мне двери в мир большого джаза, благодаря им он стал казаться моему мозгу проще и понятнее.

Исследователи считают, что в подростковом возрасте наступает поворотный момент в музыкальных предпочтениях. Как раз в период около 10–11 лет большинство детей проявляют истинный интерес к музыке, даже те, кто раньше ею не увлекался. Когда мы взрослеем, музыка, которая пробуждает в нас ностальгию и кажется нам «своей», перекликается с той, что мы слушали как раз в том возрасте. Одним из первых признаков болезни Альцгеймера (заболевания, характеризующегося изменениями в нервных клетках и уровне нейромедиаторов, а также разрушением синапсов) у пожилых людей является потеря памяти. По мере того как болезнь прогрессирует, память становится все более фрагментарной и ненадежной. И все же многие, кто уже давно страдает этим заболеванием, по-прежнему помнят, как петь песни, которые они слышали в 14 лет. Почему именно 14? Одна из причин, почему мы помним песни, которые слушали подростками, заключается в том, что тот период связан для нас с самопознанием и эта музыка эмоционально заряжена. В общем мы склонны лучше запоминать события, если в них есть эмоциональный компонент, потому что миндалина и нейромедиаторы «отмечают» такие воспоминания как важные. Отчасти причина заключается также в созревании нейронов и их отмирании. Как раз примерно в 14 лет нейронные сети нашего музыкального мозга приближаются к своему окончательному виду, в котором они пребывают во взрослом возрасте.