На неведомых дорожках (СИ)

В темноте кузницы ворочался огромный человек, похожий на медведя в кожаном фартуке и штанах. Обнаженный по пояс, он произвел неизгладимое впечатление, и молот в его ручище казался не тяжелее пёрышка.

Стоило заглянуть в распахнутые двери, как кузнец, поворачиваясь, пробасил:

— Заходи, заходи, чего притаилась. Я тебя ещё вчера поджидал.

Он опустил на пол молот, сдёрнул с крюка полотенце и отёр блестевшее от пота лицо с густыми бровями и лопатообразной бородой.

— Ну, и где же тебя носило, девица?

Ну вот, опять двадцать пять! И этот — девица. Ладно, бог с ним, не буду затевать спор.

— Да вот, заблудилась немного, пришлось заночевать в лесу.

Кузнец воззрился на меня как на чудо.

— Это где ж ты заплутать сумела? Леший тебя вроде как к самой Устье вывел. Куда ж тебя занесло? Да и за полдень уже перевалило…

Пришлось пояснять. Мой рассказ поверг кузнеца в такое изумление, что оно проявилось даже на его заросшей физиономии. Он пристально смотрел на меня, раздумывая — брежу или просто привираю.

Пришлось разубеждать. Вытащила на свет, ярко блеснувшее на солнце украшение.

Кузнеца покачнуло.

— И ты говоришь, нашла его в дереве?!

— Ну да, — недоверие в голосе задело.

Кузнец только головой покачал. Подумал немного.

— Так ты домой вернуться хочешь? А что с талисманом делать собираешься?

— Бога ради! — взмолилась я. — Да поясните же мне, прежде всего, что это за талисман. Русалки от него как покусанные прыгали, теперь вы удивляетесь.

— Ну, русалкам он в руки не дастся. Хотя, подозреваю, они могли знать, где талисман спрятан… Ты, небось, голодная, — спохватился кузнец. — Пошли в дом, поешь, а я тебе тем временем всё расскажу.

Когда весёлая молодая хозяйка, совершенно не подходившая серьёзному, даже угрюмому, мужу, накрыла стол, и выскользнула за дверь, сославшись на неотложные дела у соседки, мой хозяин, представившийся Михалом, приступил к рассказу.

— Начать придётся издалека. На Земле ещё до человека жили разные народы. Расселились по всему миру, и, не мешая друг другу. Войны были редки, воевали в основном с появляющейся нежитью. Не знали ни особой зависти, ни особой вражды. Каждый занимался своим делом, торговали. Иногда спорили по поводу лучших земель, но старались до крови не доводить. Совет правителей, в который входили старейшины рас, предпочитал разрешать проблемы миром. У старых рас тоже встречались и агрессия, и зависть, и ненависть, но не расцветали как с появлением людей.

Когда на Земле появились люди, мы не придали этому особого значения. Вы были слабее, вас было мало, жили недолго, умственно и физически отставали. Однако с людьми пришла беда. Вы быстро набирались сил и ума, но всё равно не дотягивали до нас во многом. И это родило зависть. Началось с захвата земель. Но земли было много, и мы, предпочитая войне мир, оставляли насиженные места людям.

Этого показалось мало. Вы объявили всех нас врагами, и начали уничтожать, где по одиночке, где целыми селениями.

— Понятно, — кивнула я, отложив ложку. — Зависть — страшная сила, а зависть к более сильному, который свою силу применять не хочет — ещё страшнее. Вам надо было показать людям место сразу, или стать учителями… Впрочем, и это не помогло бы. Знаешь, Михал, о чем больше всего мечтает каждый человек в отдельности и все мы вместе?

Михал взглянул на меня с интересом.

— О бессмертии.

— Но люди зовут к себе смерть.

— Ой, я тебя умоляю! Всё это поза. Предложи такому страдальцу избавить его от беды, из-за которой он призывает кончину, через пять минут он и вспоминать смерть не захочет, и будет молить продлить жизнь ещё на минуточку, а потом ещё на одну, и так до бесконечности. Мы боимся смерти. Есть отдельные личности, но, как мне кажется, и они не отказались бы пожить подольше.

— А как же самоубийцы? — отставив стакан с взваром, прищурил глаз Михал.

— Это уже патология. Человек не справился с неприятностями, и решил их таким образом. К тому же, как мне кажется, они просто надеются, что там, — я махнула рукой вверх, — им будет предоставлен ещё один шанс переиграть игру.

— Возможно.

Спорить хозяин не стал. Пододвинул поближе ко мне жареное мясо. Должна сказать, не сводила с него взгляда уже давно — в желудке места почти не осталось, но аромат!

— В общем, — вернулся он к прерванной теме, — к моменту, когда мы поняли опасность, нас оставалась едва треть былого, а людей стало так много, что вести с вами физическую войну стало невозможно. Тогда Совет призвал Великих Магов, чтобы они нашли решение, которое не привело бы к уничтожению либо человечества, гуманные принципы в нас слишком сильны, либо старых рас. Был такой чародей — Старый Вольх, он-то и нашёл решение…

— Прости, перебью, Старый Вольх?

— В княжеском роду оборотней иногда рождаются дети, обладающие огромной магической силой. Это видно сразу. Так вот Старый Вольх был первым, носившим это имя. Великим чародеем стал, прославился силой и делами. В честь него детей стали Вольхом или Вольхой называть. А его, поскольку жил долго, стали Старым Вольхом звать.

— А как же правило, по которому имя мага не должны знать?