На неведомых тропинках. По исчезающим следам

Все роды нечисти делятся на низших и высших. Нелюди, колдуны, баюны, охотники, лешаки, изменяющиеся, джины и другие — относятся к высшим. Подвии, падальшики, свары, робазы, заговорщицы и еще пара сотен родов — низшие. Главное отличие одних от других даже не в силе, лгуна тоже может снять с человека кожу, но тот же сказочник сделает так, что жертва еще и благодарить за каждый лоскуток будет. Отличие в том, что низшим может стать и человек, тогда как высшим можно только родиться. Низшие бывают разными, потомственными и заложившими душу людьми. К примеру, Веник — заложник, бывший человек, а вот его сын уже потомственный падальщик. Марк потомственный, но размашистая "зед" так и останется его знаком, как напоминание о том, как получил силу его отец.

Влад не хотел быть низшей нечистью, а потому умер, как человек.

Константин мог бы попробовать вернуть ушедшего, целитель с уровнем "черный", но не его "зеленый" сын.

Затрещали сучья, к огню выползла Пашка, не девушка, змея. Свет играл огненными бликами на чешуе. Мужчина, именем которого мы даже не удосужились поинтересоваться, прижался ко лбу сына и посмотрел в мертвые глаза. Картина из тех, что остаются в памяти надолго, даже в нашей тили-мили-тряндии, где детей приносят в жертву есть человечность, есть чувства, есть любовь, даже если ее объектами становится такое бесполезное создание, как человек.

— Он всегда мечтал об этом. С того самого дня, как услышал об артефакте, как понял, кого винить в том, что родился человеком, — глухо сказал ведьмак, словно его слова могли что-то изменить в прошлом или настоящем.

— Не вам его упрекать — вырвалось у меня.

— Не мне, — согласился ведьмак.

— Вы родились робазом, вы убили свою мать, а Ксьян рожден изменяющимся. Но вы повернули стрелки судьбы, сменили род, вытянули магию на себя, поэтому ваш сын родился человеком полностью ее лишенным, — я подняла брошенный Владом на землю телефон.

Всегда считалось, что путь в верх по родовой лестнице для низших закрыт. До этого момента. До этого артефакта. Оставалось только догадываться, как отреагируют на такое высшие, считающие себя едва ли не венцом творения ушедших.

— Твоя правда, — складка у рта стала глубже, он осторожно положил голову мертвого сына на землю, — Только Ксьян родился не измененным, он пришел в этот мир подвием, как отец.

— Тур искал способ перестать быть подвием? — спросил Мартын.

И он и Пашка были представителями так называемых высших родов, пусть и не очень влиятельных семей.

— Что за радость быть тем, от кого шарахаются родные? Как объяснить, что некоторым поступкам просто суждено случиться, независимо есть рядом подвий или нет?

— Вы тоже не задумываясь шагнули вверх, — сказала я.

— Мне было десять, — огрызнулся ведьмак, — То, что я видел в зеркале, не нравилось никому. Ни деду, ни мне. Ежедневное напоминание о той, что ушла, дав жизнь. А тут подарок святых — вернувшийся отец и старший брат.

— Гвоздарь говорил, если бегущая тварьсновазаявится, шею свернет, — в пол голоса пробормотала Пашка, — "Снова" — это значит Тур уже возвращался.

— Отец изменил свою судьбу, судьбу Ксьяна и мою за один раз. Трудно представить, что было бы не разыщи он сперва сыновей. Если бы он просто применил артефакт без оглядки и лишних сантиментов. Мы с Ксьном в одно утро проснулись бы людьми, и, думаю, собственный дед приготовил бы из меня рагу к обеду, — мужчина снова посмотрел на сына и провел рукой по его волосам, — Но Тур сперва нашел своих детей, мы собрали доспех вместе. В десять лет будущее предполагаемых потомков, как-то не очень волнует. Мы стали теми, кто мы есть, а отец разделил артефакт между сыновьями и ушел. Жаль, семейные отношения не заладились, — мужчина закрыл глаза и попросил, — Уходите, оставьте нас.

— Не получится, — ответила я, глядя на экран телефона, на список пропущенных вызовов, на присланные, теперь уже мертвым Владом, сообщения, я была в отключке целых шесть часов, — Сегодня нехорошая ночь, так ведь?

Sms с предупреждением пришло три часа назад.

— Что это за ночи? — рявкнула на ведьмака Пашка, — Откуда вы узнаете о их приближении?

Мужчина даже головы не повернул. Как сказал целитель, нам нечем было прижать восточников, не чем шантажировать, только просить, или заставить силой.

Ведьмак склонился к мертвому лицу сына, губы беззвучно шевельнулись. Молитва? Вряд ли. В нашей тили-мили-тряндии к ушедшим обращаются иначе, да и не нуждается нечисть в посмертном напутствии. Ведьмак, не молился, он давал клятву. Обещание вслед ушедшему сыну. Кровную месть еще никто не запрещал.

— Где вы были? — я повернулась к Пашке, — Мы же договаривались встретиться в кафе?

— Точно, — Мартын стал отряхиваться, — А еще мы договорились узнать кое-что.

"Кое-что" очень правильное слово, ибо тому, чем мы здесь занимались другое слово подобрать сложно.

— Охотник оказался недоверчивым. И настойчивым, до утра тебя под окнами кафе караулил. А мы его, — сказала явидь, пожимая плечами, — Решили уж выжидать до конца.

— Дождались? — поинтересовалась я.