На неведомых тропинках. Шаг в темноту

— Прежние амулеты уничтожены, опоры сменились, периметр не отзывается на попытки активировать. Какие еще доказательства нужны, — Алексий посмотрел на старосту, — заклинание рухнуло в тот момент, когда умерла первая опора, и прежний круг распался, когда гархи загрызли Свету-целительницу.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как напрягся стоящий рядом Константин.

— Страсти-то какие, — прошептала бабка, — а Света — это та вежливая девушка из собеса, да? Что деется…

Все вздохнули.

— Да, оно рухнуло, — согласился староста, — но на остатках старой стены новую не построишь.

— Какая часть сохранилась? — удивился Арсений.

— Заклинание уткнулось в нее, — Семеныч указал на меня, — и не смогло пройти дальше. Участок чистого цел.

— Невозможно, — дернулся бес, — я вынул из него внутренности. А ты сорвал с шеи эту дырявую монету. Ты уничтожил амулет, а я человека. Все. Ничего не осталось.

— Возможно ли, что Сергей смог подменить монету и уничтожена подделка? — спросил феникс.

— Нет, — начал раздражаться старик, — я пока не выжил из ума и могу отличить амулет от подделки.

— Тогда что ищет Ефим наверху? — удивился мохнобровый.

— Часть заклинания стоит. Это возможно, если оно зацепилось за что-то, за вещь. Обычно это артефакт, но он уничтожен, значит, есть что-то еще, предмет с отпечатком личности прежней опоры, предмет, который мог быть на Сергее в день установки периметра, был дорог ему.

— Короче, мы не знаем, а тыкаем пальцем в небо, — подвел итог Константин.

— Я сразу предложил сжечь весь хлам, — буркнул Сенька, — и если бы не эта… — парень рыкнул на бабку, и Марья Николаевна всплеснув руками, опрометью вернулась на пост у лестницы.

Из люка показалась взлохмаченная голова хранителя, приковав к себе выжидающие взгляды. Парень обреченно вздохнул и исчез наверху.

— Сжигать не дам! Это наследство Валентина, ему и распоряжаться, — сказала бабка.

Я даже представить не могла, какими извилистыми путями шла ее логика, чтобы прийти к такому выводу.

— Найди Веника, ладно? — попросила я свару.

— Что?

— Пожалуйста, Тина, приведи его.

— Иди, — скомандовал староста и посмотрел на меня. — Есть идеи?

— Согласна на сжигание, но, — я указала на бабку, на запястье которой все еще горел голубой знак семигранник, полноценная защита, даже от беса. — Предлагаю уладить все проще, пусть ее «Валя» даст разрешение.

Дверь за Тиной закрылась. Я повернулась к фениксу и спросила:

— Фамилия Сергея — Гранин?

Алексий неохотно кивнул.

— Какой у него был амулет?

— Монета в пять копеек, он в ней дырку просверлил и таскал на шнурке на шее, — пояснил феникс.

— Я ее уничтожил, — с нажимом сказал Семеныч.

— Ладно, чего гадать, — Константин хлопнул ладонью по столу, — я за бензином, — и направился к двери, но на пороге остановился и обернулся к ведьмаку. — Какова вероятность, что это не поможет и придется сжечь не только вещи, но и дом?

— Ну… — протянул старик, стараясь не смотреть на меня.

— Значит, большая, — целитель кивнул и вышел.

— Когда надоест играть со спичками, позовете, — прогудел бес и вылетел следом.

— Дом — это крайний вариант, — поспешил успокоить меня староста.

— Если придется… — Я сглотнула, с трудом сдерживаясь, чтобы по примеру бабки не упереть руки в бока и не встать на защиту имущества. — Что будет со знаком? С подвалом? С опорой?

— Опора — это не вещь, не знак, не подвал. Опора — это человек, и ему будет больно, — честно ответил феникс. — Знак надо будет выжигать заново, в новом подвале, в новом доме.

— Н-да, — подошел Арсений, — нельзя сразу всех проверить, если еще у кого часть периметра уцелела, — и совсем тихо пояснил, что его тревожит, — до меня заклинание так и не дошло.

Ведьмак поднял руку, губы шевельнулись, воспроизводя несколько гортанных слов, и на его ладони образовался смерч, младший брат предыдущего высотой с палец. Миниатюрное веретено повело верхушкой и, подчиняясь резкой команде, метнулось к изменяющемуся. Парень хрюкнул и согнулся, когда закручивающаяся воронка беспрепятственно прошла сквозь бедро.

— Успокойся, твой дом сжигать не понадобится, — фыркнул Семеныч.

— А можно еще раз, — попросила обрадованная испугом на лице бывшего водителя бабка.

Дверь открылась, и в гостиную вошли Веник и Тина. Падальщик и сваара. Бывшие люди, отдавшие душу в залог за желание.

— Зачем звала? — Гробокопатель был не в настроении, при старосте ограничившись злым взглядом, резонно раздраженного человека, оторванного от своих дел.

— Валя, — бабка прижала руки к груди, — сыночек, ты приехал?

Феникс сдавленно закашлялся в кулак, Тина отступила в сторону, Семеныч удивленно поднял брови, даже Сенька отвлекся от собственных ощущений.

— Мы тут хотим от старых вещей избавиться, — не обращая внимания на гримасу гробокопателя, пояснила я, — но Марья Николаевна против.

— Говорит, память о покойном Петре Сергеевиче, — сориентировался старик, — твое наследство, так сказать.

— Избавляйтесь, — падальщик скривился, — все?

— Но Валик, — запричитала старуха, — так нельзя.