На новой земле

Каушик лениво думал о том, что хорошо бы немного погулять по окрестностям, сделать несколько снимков, может быть, съездить хотя бы на остров Пхукет, но не трогался с места. Он немного поснимал на пляже — длинные лодки-пироги на воде, резвящихся шведских детей, но ехать на Симиланские острова не было сил. За три дня он только один раз ушел с пляжа — а именно зашел в сувенирную лавку, где его ничего не привлекло. Вместо поездок он нашел интернет-кафе и выложил на свой сайт итальянские фотографии Вольтерры в надежде, что Хема может когда-нибудь увидеть их: когда он делал эти снимки, она стояла рядом, прижимаясь к нему бедром, а ее длинные волосы, подхваченные ветром, иногда попадали в кадр. Подумав немного, он выложил и сделанные им снимки Андаманского моря.

Рождество Каушик провел на берегу, а вечером официанты нарядили маленькую пластиковую елку. Каушик заказал обычный ужин, сидел, глядя, как полная луна дрожит и играет в мелких морских волнах. Шведская семья за соседним столиком веселилась по полной программе, дети уже совсем почернели от загара. Шведы заказали по меньшей мере дюжину местных разносолов и теперь дружно ковырялись вилками в цельной рыбе, запеченной в специях. Каушик опять подумал о Хеме, и гнев вновь пронзил его при мысли, что через несколько дней ей предстоит выйти замуж и всю жизнь прожить бок о бок с человеком, которого она не любит.

После ужина шведская жена встала, легонько поцеловала мужа в лоб и взяла детей за руки.

— Выпьете со мной? — спросил швед, перегибаясь через стол в сторону Каушика.

Они пошли в бар, заказали виски. На подиуме местные музыканты настраивали свои инструменты. Шведа звали Хенрик, он работал редактором на телевизионном канале в Стокгольме. Они поговорили о средствах массовой информации в Италии и в Швеции, о войне в Ираке.

— В общем-то мы занимаемся похожими вещами, — сказал Хенрик и усмехнулся. — Даже наши имена похожи.

Каушик кивнул.

Хенрик рассказал, что они всегда приезжают сюда праздновать Рождество, уже четвертый год подряд.

— Ларс был совсем крошкой, когда мы открыли это место.

— А ваши семьи не возражают?

— Против чего?

— Ну, что вы сбегаете от них в такой день?

— Да, родители жены всегда ругаются, но мы все равно уезжаем. Понимаете, мы живем на соседних улицах, можем отпраздновать это самое Рождество в любой момент, если захотим. А мои родители в разводе, у каждого новая семья. — Хенрик удивленно покрутил головой. — Слишком много народа надо приглашать в гости. Ну а где ваша семья?

— Моя мать умерла много лет назад. Отец живет в США.

— Но вы же индус по национальности, верно?

— Да.

— Живете в Индии?

— В настоящее время я нигде толком не живу. Собираюсь перебраться в Гонконг.

— Женаты?

Каушик отрицательно покачал головой.

— Но вы о ком-то думаете. Моя жена говорит, вы тоскуете по женщине.

Он и не думал, что это так явно видно и что шведская женщина, оказывается, исподволь изучала его.

— Да, иногда.

— Вы ее скоро увидите?

— Нет.

Хенрик пожал плечами.

— Знаете, одному тоже неплохо. — Он залпом допил виски.

Каушик помрачнел. Швед был прав — как бы Каушик ни тосковал по Хеме, он понимал, что на новом месте ему легче будет построить жизнь в одиночестве. Что ей там делать? Он все равно не имел права вырывать ее из привычного уклада. Музыканты начали что-то играть, немилосердно фальшивя. Внезапно ему стало невыносимо общество толстого шведа, ему надо было побыть одному, подумать.

— Я иду спать, — заявил он, вставая.

— Что же, спокойной ночи, — отозвался Хенрик. — А я еще посижу немного. Эй, девушка, еще виски, пожалуйста.

Следующее утро было безоблачным. Каушик встал рано, побрел к ресторану завтракать. К его удивлению, Хенрик уже сидел за столиком, чисто выбритый, одетый в плавки и цветную гавайскую рубаху, и пил кофе с булочками.

— Вы почувствовали, как земля тряслась ночью?

— Нет, а что?

— Говорят, небольшое землетрясение, — сказал Хенрик. — Но оно уже прошло.

Что бы это ни было, Каушик все проспал. Он вспомнил, как давным-давно в Сальвадоре они с другом вот так же сидели в кафе, и земля затряслась так, что темная похлебка выплеснулась на стол из мисок. И вновь он отчетливо увидел молодого солдата, лежащего на дороге в луже крови.

— Здесь недалеко есть неглубокий коралловый риф. Хотите поехать со мной? Жена и дети собираются в город прикупить сувениров.

Каушик неуверенно посмотрел на воду.

— Вообще-то пловец из меня неважный.

Хенрик засмеялся.

— Ну, я надеюсь, что плавать вам особенно не придется — я снял лодку на целый день по хорошей цене. — Он показал на длинную пирогу, покачивающуюся у берега. — Когда доплывем до рифа, вы можете сфотографировать окрестности, а я погляжу на рыбок.

— Что ж, спасибо.