На новом месте приснись жених невесте или игры подсознания (СИ)

Какое-то время они бесцельно бродили по городу. Ели восхитительное мороженое, купленное прямо с лотка. Смотрели представление уличных артистов у здания городского театра и любовались работами местных художников и фотографов в небольшой художественной галерее по соседству. Дважды за время прогулки их пытался накрыть дождь. В первый раз они попросту нырнули в двери ближайшей пиццерии и переждали короткий летний ливень, отдавая должное изыскам местной кухни. Во второй раз непогода застала их в одном из городских парков. Но в этот раз дождик был совсем-совсем редкий, да к тому же еще и грибной. Так что от него они даже прятаться не стали. Вместо этого Даша с удовольствием ловила ладошками сверкающие в лучах закатного солнца капли, чтобы чуть позже напоить этой странной влагой затаившего дыхание Романа. А потом они долго-долго целовались на уединенной скамеечке, как будто простые подростки. И от этих поцелуев у мужчины кружилась голова и кипела кровь, а мысли улетали куда-то далеко-далеко, оставляя в голове блаженную пустоту и ощущение бесконечного счастья. Время от времени у него правда выплывала на поверхность сознания мысль о том, что подобный день вполне естественно было бы закончить совместной ночью. Но он, помня о подслушанном когда-то разговоре, каждый раз старательно гнал ее от себя куда подальше, боясь испугать Дашу своим слишком явно прорвавшимся желанием. Но в том-то и беда, что в отличие от девушки он с плотскими радостями был знаком не понаслышке, а потому окончательно изгнать из головы видение голубоглазой брюнетки распростертой на его кровати не получалось хоть убей. А ведь в другой ситуации он, скорее всего, уже давно бы предложил ей поехать к нему и вполне возможно испортил бы все своими руками. От этой мысли по спине пробегал отрезвляющий холодок, и Роман вновь и вновь клялся самому себе, что девушка окажется в его постели не раньше, чем сама этого захочет. Когда стемнело, они выбрались из парка и долго сидели у музыкального фонтана, любуясь тем, как в такт мелодии танцуют подсвеченные разноцветными огнями струи воды.

Ближе к полуночи Даша начала отчаянно зевать, и Суриков подумав, что все хорошее рано или поздно заканчивается, молча повел ее домой, благо идти было совсем недалеко. Погода к этому времени вновь стала портиться. Небо начали стремительно затягивать тучи, скрывая даже те немногие звезды, которые можно было рассмотреть на небе в условиях большого города. Ветер, для начала пробежавшийся по улицам поземкой и старательно выдувший изо всех щелей так и не вымытую полностью бесконечными дождями пыль, взметнулся под крыши и принялся гнуть к земле кроны деревьев, как бы предупреждая, что шутки закончились и в этот-то раз все будет более чем серьезно. И как ни хотелось бы Даше с Романом растянуть их первое свидание подольше, не обращать внимания на творящееся вокруг светопреставление попросту не получалось. В Дашин двор они ворвались почти бегом и все равно не успели. Буквально в двух шагах от ее подъезда на них упала с неба стена воды. Так что под козырек подъезда они ввалились уже совершенно мокрые, но при этом бесконечно счастливые. Кто из них первым потянулся за поцелуем они и сами не поняли, да и какая разница, в конце-то концов, если оба в этот момент были едины в своем порыве. А шум льющегося дождя, сверкание молний и вторящие им раскаты грома только привнесли в их поцелуй какой-то первозданной дикости и совершенно невыразимого, какого-то хмельного восторга. Первым вынырнул из охватившего их сумасшествия мужчина.

— Дашуня, воробушек мой мокрый, — оторвался он от девичьих губ, — ты же совсем дрожишь. Замерзла, небось. — Прижал он ее к себе поплотнее, стремясь поделиться собственным теплом. — Немедленно домой и в горячую ванную. Не хватало тебе еще простудиться.

— А ты? — спросила девушка вовсе не торопясь покидать мужские объятия. — Может, ты тоже поднимешься, дождь переждешь, одежду высушишь… — конец фразы Роман еле-еле услышал, настолько тихим был ее голос.

— А что я, — улыбнулся Роман, — не сахарный не растаю. — Давай беги, — и попытался подтолкнуть ее в сторону двери.

О том, что сделал ошибку Суриков, понял сразу же. Девичье тело в его руках как-то моментально закаменело и даже как будто покрылось ледяной корочкой. Даша уже сама попыталась вырваться из его объятий, но кто ж ее отпустит.

— Дашенька, родная, ну что ты себе уже придумала? Я же хочу тебя до одури, — вынужден был все-таки признаться мужчина, — и если поднимусь, то удержаться уже не смогу. А я хочу, чтобы ты сама, слышишь, сама приняла это решение.

Девушка в его руках расслабилась, перестала вырываться и чуть отклонившись, заглянула ему в глаза. Что уж она там умудрилась увидеть в неверном свете фонаря и отблесках сверкающих молний, так и осталось для него загадкой. Но в следующее мгновения она все-таки вывернулась из его объятий, шагнула к двери и, клацнув замком, за руку втащила так и не поверившего до конца в реальность происходящего мужчину в распахнутый зев подъезда.