На обочине канона (СИ)

— Мы не можем рисковать, — выдохнул Мичио. — Наша миссия — уберечь Пакуру-сан и сопроводить её в Коноху вместе с доказательствами предательства Тумана. Есть ли у нас шансы оторваться?

Пакура уважительно кивнула. Хоть и мальчишки, а здравомыслящие. И не трусы. Она могла побиться об заклад, что в случае чего этот Мичио первым вызовется остаться и задержать врага. С такими можно иметь дело. Если б он ещё додумался не тратить время, сотрясая воздух, а начать скорее действовать… впрочем, это придёт с опытом.

— Безусловно, — хмыкнул Кохаку, видимо, пришедший к тем же выводам. — Каге Буншин но дзюцу!

Возникшие рядом с ним клоны, не мешкая, сложили печати в технике трансформации. Пакура придирчиво осмотрела свою копию и, к своему немалому удивлению, обнаружила, что второй клон принял облик Хатаке Сакумо. Вопросительно вскинув бровь, глянула на Рыжего Хитреца.

— Чтобы враг не решил разделиться, предполагаемый противник должен быть крайне опасен, — спокойно изрёк тот, затирая техникой Стихии Земли следы за несущими пленников шиноби. Отстегнув подсумки с кунаями и взрывными печатями, он бросил их клонам. — Идёмте, Пакура-сан, у нас мало времени.

Во второй раз за ночь куноичи Песка безмолвно последовала за провожатыми из чужой деревни. Вот только чувства её переполняли совсем иные. Быстро стала заметна та слаженность, с которой действуют ниндзя Листа. Как наиболее полезные в деле заметания следов Кохаку и Курама бегут замыкающими, время от времени едва заметными кивками согласовывая то или иное дзюцу сокрытия — за их спиной образовывались иллюзорные и реальные каменистые осыпи, путались тропы и напрочь затирались любые следы. Как остальные члены группы, будущие главы кланов, спокойно тащили на своём горбу пленных шиноби Тумана, умудряясь при этом ещё и прикрывать её, как самую важную из целей миссии ото всех предполагаемых угроз. На секунду Пакуре показалось, что вокруг не временные союзники, а давние соратники по оружию, готовые отдать за неё жизнь. Впрочем, разве здесь и сейчас это было не так? Куноичи прикусила губу, бездумно созерцая сливающиеся в размазанную полосу стены скрытого ночной тьмой ущелья. Время от времени Хьюга останавливался и сканировал окрестности при помощи додзюцу, но признаков погони пока не видел.

Уже начало светать, когда Кохаку пошатнулся и едва не покатился кубарем, повиснув на плече у вовремя оказавшегося рядом Курама:

— Клоны уничтожены, — хрипло выдохнул он. — Напомните мне, Шикаку-сан, впредь соображать быстрее и доверять вашим предчувствиям, не задумываясь. Промедли мы ещё пару минут, и… кхм, миссия была бы, вероятнее всего, провалена.

Мичио закусил губу, переживая свою оплошность. Пакура хмыкнула. Это было даже немного трогательно.

Небольшой отряд продолжил свой путь. За их спинами начинал брезжить рассвет.

Под утро я стал мёрзнуть. Под плащ мало-помалу просачивался холод. Я заворочался в полусне, стараясь свернуться покомпактнее и получше закутаться в тёплую ткань. Противный, напоённый холодной росой воздух вскоре удалось вытолкать наружу, но вместе с ним куда-то подевался и сон. Я прислушался. Тихо потрескивает костерок. Комары гудят. Что-то угрюмо бубнит Такеши. Тихонько хмыкает Джирайя. Идиллия, одним словом…

— А потом мне велели писать вежливые ответы на жалобы населения! Каллиграфическим почерком! — Такеши фыркнул, и мне очень живо представилось, как он раздражённо морщит нос и ехидно кривит уголки губ. — «Многоуважаемая Накамура Акико-сан! Благодарим вас за ваше обращение и обещаем немедленно принять меры по починке тротуара рядом с вашим домом». Починке тротуара, сенсей!

— Тише.

— Разве для того я учился искусству начертания печатей, чтобы строчить письма каким-то недовольным бабам? — на полтона ниже пробухтел Узумаки. — «Уважаемая Хана-тян! С прискорбием вынуждены сообщить, что в бюро находок северной управы не поступало ни одной чёрной игрушечной кошки с белыми пятнышками». Проклятие! Оказывается, им и дети пишут!

Мы с Джирайей синхронно хмыкнули. Поняв, что всё равно уже не усну, я потянулся и, поплотнее укутавшись, подсел к костру:

— Тебе, по крайней мере, приходилось просто строчить послания, — я выудил из рюкзака походную кружку и черпнул ароматного чаю из висящего над огнём котелка. — А мне приходилось не только их доставлять, но ещё и растолковывать адресатам, кто я такой, и чего к ним припёрся.

— Пф-ф! Что тут трудного! Пришёл да отдал.

— Н-да? А ничего, что сначала нужно ещё найти дорогу? Это тебе не Коноха!

— Па-адумаешь! Взял бы, да и спросил!

— Раз такой умный, сам бы и бегал, писарь!

— Ах ты!.. Да тебе с твоими каракулями ни за что бы ответы писать не доверили!

— Тише!

— Простите, Джирайя-сенсей, — хором пробурчали мы. — Больше не повторится.

Саннин закатил глаза. Это был наш стандартный ответ на все дисциплинарные наезды.

— А ещё, даже если я находил адресата, он мог не принять письмо.

— Как это?