На обочине канона (СИ)

— Ничего! — Мичио дёрнулся, как от удара. — Мне ничего от них… от вас не нужно!

— Врёте, — безапелляционно припечатал ребёнок. — Подумайте и ответьте ещё раз.

— Мелкий паразит! Ничего! Ничего мне не нужно от вашего клана кроме неё самой! Ясно тебе?!

— Вполне, — Инаби улыбнулся. — И не вижу никаких причин препятствовать вам, Кубо-сан. По крайней мере, до тех пор, пока ваши слова остаются правдой. Когда планируете свадьбу?

Шиноби расхохотался:

— Какой же ты всё-таки… ребёнок. Избалованный и капризный. Никакой свадьбы не будет — нам просто не позволят. Учиха не нужен слабый чунин вроде меня — я не принесу клану ни денег, ни влияния, ни силы. Я просто выставлю себя на посмешище — свататься к куноичи, которая сильнее меня!

— Я думал, мнение ока-сан для вас важнее сплетен и пересудов, — пожал плечами маленький искуситель. — Но, если это не так…

— Что тебе нужно? — душевное равновесие и не думало возвращаться к будущему мужу.

— Сделать её счастливой, разумеется, — пожал плечами мальчуган. — И все эти так называемые сложности мы с вами уладим за пару дней, Мичио-сан.

— Интересно, каким же это образом? — в голосе парня была неприкрытая ирония. — Дотянешь меня до уровня джонина?

— Это чуть позже, — степенно кивнул Учиха. — Тейяки-доно говорит, что, если не хватает денег на товар, можно попросить у продавца в долг. Если ты на хорошем счету, он согласится помочь. Ситуация с ока-сан посложнее, но… всё то же самое! Послезавтра мы с вами идём к Фугаку-сама.

— З-зачем? — опешил потенциальный отчим. — Даже если рассуждать как ты, мне нечего предложить ему, ни сейчас, ни в будущем.

— З-затем, гифу[1]-сан, — передразнил его вредный мальчишка, — что мы попросим его активировать шаринган и засвидетельствовать вашу искренность и бескорыстие. А также пообещаем, что сделаем всё возможное для появления в составе клана Учиха новой сильной побочной ветви. Брак ведь нужен, чтобы заводить детей, правда?

— Д-да, просто… я ещё не думал об этом… — стушевался восемнадцатилетний парень.

— Ну, значит, пора задуматься, — пожал плечами мелкий пройдоха. — Завтра я приглашён в квартал Узумаки, поэтому жду вас через день в это же время возле кабинета Фугаку-сама в участке. До свидания.

— Инаби-кун, — остановил его полицейский, — твой шаринган… пробудился из-за той драки?

— Гифу-са-ан… — расплылся в улыбке малолетний Учиха. — Вы такой большой, а до сих пор верите в сказки… Нам недавно в Академии показали технику Хенге, так что… Кай! Хотите, я и вам такой «шаринган» нацеплю?

— Знаешь, Инаби-кун… — Мичио выглядел задумчивым. — Напомни-ка мне после свадьбы заняться воспитанием в тебе уважения к старшим.

— Непременно, Кубо-сан! — мальчик ещё раз улыбнулся, словно вспомнив что-то весёлое. — Если не забуду, то обязательно напомню! И это… ока-сан любит хару-о-мацу[2]. Чисто на всякий случай — вдруг вы не знаете…

— Брысь отсюда! — рявкнул будущий глава побочной ветви, с улыбкой наблюдая, как хохочущий ребёнок скрывается за углом.

Некоторое время шиноби не двигался с места, приводя в порядок растрёпанные эмоции, затем тряхнул головой, прогоняя излишние мысли, поднялся и энергичным шагом покинул полигон. Предстояло много дел…

Сквозь клубящуюся в небе белёсую муть на минуту прорвался бледноватый солнечный луч, мгновенно преобразив квартал Сенжу. Блики от многочисленных луж и мокрой листвы разбежались по всей улице, мгновенно придав ей вид праздничный и слегка потусторонний. Неяркое мерцание очерчивало фигуры редких прохожих. Размытые и почти безликие в пасмурной дымке, они вдруг налились красками, обретая жизнь и индивидуальность. За цветом на обычно пустынные улицы пришёл звук. Почти обезлюдевшее за годы войн и самопожертвований гнездо клана медленно и недоверчиво вновь впускало в себя беззаботные детские смех и болтовню.

Монтаро остановился и досадливо поморщился. Он не был помешанным на пунктуальности, но, учитывая, какие люди его ждут, рациональнее было бы поспешить. Однако старик остался на месте. Слишком долго он смотрел по сторонам, видя вместо глухих заборов и заколоченных окон квартала Сенжу надгробия. Слишком часто малолюдные улицы вызывали ощущение склепа. Чужого и полузаброшенного. Мужчина был благодарен клану-основателю Конохи за защиту и помощь, за возможность вырастить правнуков в относительном спокойствии, но окружающие стены так и не стали ему родными. А эти голоса и смех… Ветеран стоял, привалившись плечом к огромному вязу, и не мог заставить себя сдвинуться с места. Впервые за долгие годы он не чувствовал себя кое-как перебивающимся нахлебником на птичьих правах. Рядовое событие стало песчинкой, склонившей чашу весов в другую сторону. Монтаро прекратил выживать. Он снова жил.