На обороте поздравительной открытки

Сергей резко встал и ушел, так сильно толкнув качели, что я взлетела над землей и изо всей силы вцепилась в поручни, чтобы не упасть.

Он пошел служить в милицию, поступил на юридический и льготы, положенные сотрудникам МВД, использовал вполне. Ему улыбнулась и карьерная фортуна, так что все звания он получал досрочно.

Вышла замуж и я, не за принца, не за датского, через два года у меня родился ребенок.

Потом мы случайно встретились и зашли в кафе-мороженицу, ту самую, где часто сидели, прогуливая уроки.

– Помнишь, я заказала шоколадное мороженое и коктейль, а ты мне принес огромную столовую ложку, сказав, что чайные закончились, – хихикнула я.

– Выходи за меня замуж, – с тупым упрямством повторил он. – Я тебя с ребенком возьму, я его любить буду, как своего.

– Сережа, – напомнила я. – Я замужем и разводиться не собираюсь.

– Ты мужа не любишь, – сказал он убежденно.

– Тебя я тоже не люблю, – пожала плечами я.

– Ты упрямая просто, – уверенно говорил он. – Работа у меня есть. Квартира будет. Машину купим. Что еще? Бросай мужа, все бросай. Начнем сначала. Родишь мне сына. Или дочку.

– Хватит! – я встала и ушла, не доев мороженое.

Он звонил мне дважды в год: на мой день рождения и Восьмое марта. Коротко и однообразно поздравлял, желал счастья. Про свои дела говорил, что все нормально. Получил очередное повышение. Поменял машину. Строит дачу. Много работы.

– Рада, что у тебя все хорошо, – кивала я.

– Может, увидимся? Как насчет завтра? – однажды предложил он.

Мы встретились, он был на служебной машине, но я захотела пройтись пешком. Мы гуляли по Невскому, он шел рядом, подстраиваясь под мой шаг, я как обычно смеялась над собственными шутками, искоса поглядывая на него. Сергей изменился, став тяжелым широкоплечим мужчиной со злыми глазами.

 Он говорил, что работа отнимает все силы, он днями и ночами торчит в управлении, где вечная круговерть – то допросы, то задержания, то выезд опергруппы.

– А женщины есть у тебя? Много? – спрашивала я.

– Были, – отвечал он, криво улыбаясь.

– Были? Или есть? – переспрашивала я, заглядывая ему в лицо. – Признавайся, ты мне изменяешь?

– Слушай, – он остановился и обнял меня за плечи. – Я тебя люблю. Я никого так в жизни не любил. Если ты думаешь, что нам не хватит денег…

– Прекрати, – воскликнула я.

– Если ты думаешь, что я мало зарабатываю, – повторил он, удерживая меня. – Я морду всю разобью в кровь, слышишь, но у нас будет все, что захочешь. У тебя, у меня и у наших детей.

– Отпусти меня, – я вырвалась, и улыбка впервые сошла с моего лица. – Не говори ерунду. Ты хочешь, как не бывает. Я не смогу жить с тобой. Мы оба это прекрасно знаем. Начнем с того, что ты мент…

– А ты королева, – хмыкнул он.

– Мы просто очень разные, – начала я, но замолчала на полуслове, когда он отвернулся.

В прошлом году он женился. Я была приглашена на свадьбу. С мужем, конечно.

Украшенный шарами и фонариками теплоход, невеста на восьмом месяце в белом атласе и кружевах, кремовый свадебный торт-небоскреб. Пьяный отец жениха полез купаться, свидетельница поймала букет невесты, а я съела самую вкусную, самую сочную вишенку на верхушке торта – чтобы дотянуться до нее, мне пришлось встать на цыпочки.

Вечером, когда теплоход причалил, и гости начали расходиться, я стояла на палубе, в наброшенном на вечернее платье пиджаке мужа.

Сергей молча подошел, закурил. Невеста с цветами в руках, похожая на лошадь в праздничной упряжи, искала его взглядом. У нас было несколько минут.

– Чертова работа, – сказал он. – Все силы забирает, до дна. Я света белого не вижу. День выпадет отсыпной – валюсь как мертвый. Ничего не помогает – ни бабы, ни водка.

– Я тебе очень сочувствую, – вздохнула я. – Грустно слышать.

– Я двадцать лет бегал за тобой, Настя, – вдруг сказал он. – Двадцать лет. Во дурак был.

– Выходит, что так, – я довольно кивнула.

– А сейчас отпустило. Сам удивился. Как рукой сняло. То ли работа достала. То ли постарел. А может, время пришло. Веришь?

– Верю, – обиженно согласилась я.

– Хорошо, что мы не поженились, – он вздохнул скорее с облегчением, чем с сожалением.

– Уверен? – переспросила я.

К нам, подобрав подол свадебного платья, торопливо шла невеста. Ее прическа растрепалась, фата сползла на затылок, тугой живот колыхался при каждом шаге.

Но она напрасно переживала.

– Да, – ответил он, не глядя на меня. – Да.