На один выстрел больше

Сергей присел на высохшее, твердое, как камень, поваленное дерево и сделал на нем очередные зарубки – большую и маленькую. Маленькой он отмечал дни, а большой – появление на горизонте грозного очертания «Неистребимого»; сторожевик трижды проходил мимо островка. Сергей уже не верил заверениям Возничего о том, что тот лично видел пиратов на этом островке и даже разглядел название штурмовой лодки: «Redivivus et ultor» («Воскресший и мстящий»). Что было любопытно, дрейфующий в это время материнский корабль оказался буквально безымянным. Сергей откровенно издевался над Возничим, но на то у него имелось оправдание: пошел второй месяц его добровольной ссылки...

«Воскресший и мстящий». Говоров вспомнил, что первоисточник этого выражения лежит в другом: «Да возникнет из наших костей мститель!» На стенах польского Акрополя все польские души, лишенные родины, расписались под этим изречением. Он тоже был готов подписаться – на песке, на том же окаменевшем дереве – под тем, что пусть на время лишился связи с родиной. Сергей не представлял, как ему будет тяжело.

В полдень к берегу причалил скоростной катер. Говоров поначалу ничего не понял. Долгие дни он жил этим событием – и вот буквально проспал его. Он задремал под тенью раскидистого дерева, а когда открыл глаза, с катера на берег высадились люди. Сергея невозможно было не заметить, и они направились прямо к нему.

От татуировок интернациональной команды пиратов у Говорова запестрело в глазах. Лет тридцати пяти человек с наколкой на французском «A аrrive ce qu’il pourra» («Будь что будет») остановился в шаге от Сергея и под одобрительные кивки товарищей начал ломать комедию:

– Добрый день, сэр! Как вам наш островок?

– Мило, – ответил Сергей.

– Вам не приходилось бывать здесь раньше? Например, в прошлом году? – продолжал валять дурака Француз. – Не провели ли вы здесь отпуск?

– Я-то ладно. Меня и волной с борта могло смыть. А вот вы что здесь делаете? Втихаря от Муслима закапываете золотые луидоры?

– Кто ты? – посерьезнел Француз.

– Меня зовут Сантос, – ответил Говоров.

– Сантос?.. Так звали моего попугая. Болтливая была птица. Ее слопал корабельный кот. Так что ты здесь делаешь, Сантос?

«Жду вас», – напрашивался ответ. Но Говоров не стал отнимать инициативу у этого человека.

– Последний раз мы высаживались здесь пять недель тому назад. Если и дальше будешь говорить полунамеками или вообще молчать, прождешь нас еще столько же. И это будет самым мягким наказанием.

– Раз мое имя тебе ни о чем не говорит, значит...

Неожиданно на помощь ему пришел человек, на правом виске которого мастер тату оставил несмываемую надпись: «Da bin ich zu Hause» («Здесь я дома»). Ее Сергей увидел, когда этот человек повернулся к нему боком, встав между ним и Французом, и что-то тихо сказал последнему.

– Так-так, – обронил тот с озабоченным видом. И тут же перешел на доверительный тон, обращаясь к островитянину: – Если ты тот, за кого тебя принял мой товарищ, то к тебе сейчас выстроится очередь – пожать руку.

– Меня зовут Сантос. Альваро Сантос, – повторил Сергей, вставая на ноги, невольно продемонстрировав свою наколку, а заодно свежие, казалось бы, кровоточащие шрамы. – А теперь, мать твою, когда мы познакомились, может, отвезешь меня к Муслиму? Если, конечно, он не умер.

– С чего бы ему умереть?

– Смотреть на тебя – смертельная скука.

Резиденция губернатора располагалась в двухэтажном здании, в самом сердце острова, спрятанная за стеной бамбука. В середине двора находился бассейн с пресной водой. Чуть поодаль – беседка, которая формой крыши и размерами больше напоминала шатер.

К резиденции Муслима Говоров подошел в сопровождении уже боевиков Муслима, вооруженных до зубов арабов. Здесь сила «Кохаб-эль-Шемали» демонстрировалась на каждом шагу. Даже на крыше здания, на шпиле которого колыхалось зелено-черное знамя с арабской вязью, Сергей увидел пару пулеметчиков.

– Стой! – отдал приказ сопровождающий, под два метра араб в чалме по имени Амин. Он повернулся к нему спиной, загородив вход в шатер, и что-то сказал по-арабски. Тотчас посторонился и знаком показал гостю, что тот может войти. Но едва Говоров поравнялся с ним, Амин, крепко сдавив его руку, на чистом английском предупредил: – Не приближайся к боссу ближе чем на метр.

– Отпусти руку, – так же четко ответил Сергей, глядя прямо перед собой.

В глубине беседки он увидел человека, с которым вел переписку по электронной почте... Сергей уже не жил ролью Сантоса, а стал им, что подтвердилось в его этой последней мысли о переписке. Он не совладал с собой, как не смог бы сдержаться сам посыльный дона Гальяно, которого коснулась рука человека низшей касты... Он не думал о том, что его могут убить, но точно знал, что убьет этого «неприкасаемого».