На одинокой дороге (СИ)

А что сейчас? Куда деваться? Курти подбежал к краю крыши. И для него высоко. А внизу бугристая земля с камнями, доски какие-то, оглобли и все это торчит.

Спине стало жарко. Щенок перестал вырываться и протяжно заскулил. Мокрый нос уткнулся в грудь. Курти запихнул щенка поглубже за пазуху, разбежался, перепрыгнул через огонь. Чуть не достав до балкона, обдирая пальцы, уцепился за его карниз. Здесь ниже и земля ровная. Спрыгнул.

— Не знаю, псих ты или герой, но иди-ка отсюда со своей псиной, — порекомендовали ему.

Курти доставая из-за пазухи испуганного щенка, последовал совету. Песик дрожал. Курти взглянул в большие черные глаза, щенок лизнул его в нос.

— А вот он!

Перед Курти стояли кучер и лакей с площади.

— Знал, что найду. У меня на такие вещи нюх!

Это они весь день за щенком гонялись?!

— Давай его сюда. Тебе, спасибо, что нашел, но давай его и вали отсюда. Уйдешь небитый. Это тебе благодарность.

— Зачем он вам?

— Ты видел, кого этот кабысдох укусил?!! Давай сюда!

— Это маленький щенок!

— Я еще разговаривать с тобой должен?! — кучер шагнул вперед, протянув руку.

Курти подался назад.

— Дай сюда, тебе сказали! Славная шкурка — подал голос лакей, — я его прямо отсюда на живодерню. Хозяевам все равно, главное наказать, а мне перчатки на зиму.

Щенок прижался крепче.

— Это, какими же остолопами надо быть, чтобы за маленькой собакой по всему городу гоняться? Вы ребята, прирожденные лакеи!

— Ах ты, стервец!

Курти убегал по мостовой, прижав к груди комок грязной шерсти. За ним стучали сапоги. Курти бы убежал. Но он не знал куда. Незнакомая улица, незнакомого города привела в тупик. Парочка, бежавшая за ним, запыхалась и с искаженными от ярости лицами, неспешно приближалась к нему.

— Я вот думаю и тебя к живодеру отвести. Тебя за человека все равно никто не примет, — кучер протянул руку.

Эти двое заняли собой все пространство улицы. Лишь небольшой просвет между ними. В него Курти и нырнул. Худой, рассчитывал проскочить. Помешал щенок, стеснявший движения. Курти ухватили за шиворот, но он повернулся на месте, захватив воротником ладонь кучера в петлю. Падая, кинул щенка дальше по улице. Лакей дернулся за собакой, но Курти пнул его под колени и тот, ругаясь, рухнул.

Курти сидел, прикрыв голову руками на которую сыпались удары, провожая взглядом стремительно уносящийся свернутый баранкой хвост.

— К судье этого сопляка! На виселицу бродяжку!

— Да не. Резвый, борзый. Наверняка в Цирк продадут. Водный.

Курти потирал руку. Под пальцами проступила кровь.

— О! Так он и тебя, спасителя дранного укусил!

— Это он от испуга, — тихо ответил Курти. — Ему сегодня досталось.

Глава 20

Сознание вроде бы и вернулось, но как будто не полностью. Обрывки реальности больше походили на воспоминания. Фрагментарные, спутанные и болезненные. Качка, теснота, сильнейшая головная боль, которая никак не хотела проходить. Да и окружающий мир этому не способствовал. Запомнился момент, когда протиснутая сквозь прутья решетки нога пинала его в лицо. Эрика удивляло не это, а то, что он почему-то опять в клетке. Он же хорошо помнил, что выбрался оттуда. Потом кто-то говорил: «Тристан перестань, он живой нужен. Сказали же!». А голос твердил: «Щас, еще разок». Голос был злой. И нога продолжала пинать. Эрик смотрел на ногу, пытался вспомнить откуда ему знакомо имя Тристан. Смотрел почему-то одним глазом. Хотел открыть второй, но он не открывался. Все вокруг было мутным, к головной боли прибавилась еще и тошнота.

Если похмелье, то тяжелейшее.

* * *

— Здоров ты спать братец! Да и вообще здоров. Даже странно, что выжил после такого. Во бычара!

Брейдли сидел перед клеткой на корточках. Деревянный пол качало. Это трюм, и они плывут.

— За бычару ответишь — Эрик еле ворочал распухшим языком. Огрызнулся шепеляво, но Брейдли его понял. Усмехнулся.

— Кристофер, чей-то там сын, если тебя действительно так зовут. Ты счастливчик.

— Ага… счастье переполняет. Отойди подальше, сейчас на тебя польется.

— Тебя убить там же хотели. И я хотел, честное слово. Но Теодор запретил. Говорит, продадим хорошо. Мы чуть не взбунтовались, ей-ей. Здорово ты нам насолил. Твое счастье, что не убил никого. Переломы, вырубил нескольких, но все живы. Потому Теодора и послушали. Как ты его, а!

Брейдли издал короткий отрывистый смешок.

— Мы сначала понять не могли, откуда он вопит? Где-то в кустах, а где непонятно. Он так орал! — в полутьме трюма здоровяк засверкал белоснежными зубами. — Знаешь, при других обстоятельствах мы бы с тобой глядишь, друзьями бы стали. Мне по душе такой стиль. И не боишься ничего.

— Я таких друзей, только в шкварных держу, — прошепелявил Эрик.

— Ого. Капитан говоришь. А выражения из другой масти.

— Пошел ты.

— Да, сейчас пойду. Дел полно. Товар проверять надо. И начну с тебя.

Брейдли просунул руки в клетку и бесцеремонно ухватил Эрика за лицо. Эрик дернулся, хотел схватить руку, но обнаружил, что его собственные руки связаны за спиной.

— Прости, оставлять тебя в клетке опасно, как выяснилось.