На одинокой дороге (СИ)

Эрика опрокинуло на спину. Вода хлынула и в рот, и в нос. Эрик сжал носоглотку, но запоздало, и в горле остро запершило морской водой. Инстинктивно он рванул вверх, лицо уперлось в решетку. Между ним и воздухом была тонкая прослойка воды. Тонкая, но непреодолимая. Схватился за прутья, уперся спиной в заднюю стенку клетки и изо всех сил потянул их вперед. В воде все становится легче, прутья поддались. Совсем чуть-чуть.

Нет, не получается! Хотя вот этот прут в середине явно прогнулся. Слегка, но все же! Давить сильнее!!

Остатки воздуха от напряжения вылетели суматошным пузырем из губ. Дышать нечем! Но прут ощутимо поддается. Сил толком нет! Поза неудобная… Дышать!!!

Эрик давил сильнее. Грубо обтесанные прутья решетки впились в пальцы, кожа порвала дерево, оно вошло в мясо. Плевать! Сейчас на это плевать! Дышать!! Воздух рядом. Расстояние до него тоньше нити. Он, извиваясь, пытался просунуть лицо сквозь решетку. Вот он — кончик носа даже ветерок обдал. Еще чуть-чуть и он вдохнет…

Накатила новая волна. Легкие страшно, бешено распирало, он понимал, что не выдержит и вдохнет в себя морской воды.

Лицом воздуха не достать, надо ломать прутья!!! Всеми силами навалится на тот, который уже поддался. В глазах потемнело… Дышать!!!

Эрик остервенело давил на прут. Не поддается. Надо пнуть под основание! Надо извернутся в этом проклятом ящике. Он яростно забрыкался в четырех стенах, тратя силы и остатки кислорода. «Дави!!!» — приказал себе и в этот момент легкие, уже не слушая его, сами втянули в себя воду. Он попытался остановить этот вдох, подавился водой, которая пошла в желудок, начал кашлять. Но под водой это значит лишь, что он втянул в себя еще порцию воды.

Не паниковать!!! Дави сильнее! Еще можно успеть!

Ящик движется? Проклятый прут, он поддается, но сил… сил уже нет… и вода внутри… в глазах сильнее темнеет, небо и без того искаженное водой позеленело, покраснело, начало чернеть… вода во рту, в носу, в горле, в легких… ДЫШАТЬ!!!

… вода вдруг осталась позади, в легкие пошел воздух, Эрик хрипло вдохнул, но легкие, отчасти заполненные водой, не слушались. Эрик закашлял водой. Она все еще была повсюду, стекала по телу, плескаясь, била по ушам. Но уходила. Заходящее солнце медленно отползало в сторону. Клетка действительно двигалась и уже шелестела по песку. Эрик, лежа на спине, повернул скрюченную голову в сторону, продолжая кашлять. Второй раз за последние пару дней тонет.

Голова гудела, закатное солнце меняло мутно-зеленые облака на мутно-розовые. Липкое месиво цветов перекрыла голова Теодора Шестого.

— Ты уж меня извини. Брейди, как-то умеет держать веревку так, чтобы клетку не переворачивало. А я как он не могу, вот и задействовал Антуана. Но он клетку волочил. А так трудно уследить, чтоб ее в одном положении держать. И честно говоря, может быть и я виноват — я не уверен, что правильно привязал веревки. Извини.

Говорил Теодор виновато и искренне. Но издевка в голосе сохранялась. Настоящий придурок.

— Ты как? Живой? Не до конца захлебнулся? Говорить можешь?

Эрик откашливался. Вода лилась изо рта и из носа. Все что он мог — повернуть голову набок, так как по-прежнему лежал на спине. Он и лежал — откашливаясь и отхаркиваясь. Вода выплевывалась на стенку ящика и стекала ниже ему на грудь.

— Клетку переверни! — Эрик выдохнул брызгами.

— А?! А, да, конечно… Все, как ты скажешь. Я вот думаю, может тебе еще воды предложить? Устал, наверное, да и взмок, вижу.

Эрик не мог понять — этот урод, то ли издевается над ним, таким образом, то ли просто идиот. Впрочем, может быть и то, и то. Сейчас, он зашел Эрику за спину, послышалось кряхтение. Ящик тяжело и медленно стал подниматься, возвращая Эрика в вертикальное положение. Сидяче-вертикальное, точнее. Когда клетка стала на ребро, достигнув критической точки, Теодор не смог ее удержать и она, продолжив, по инерции, движение снова рухнула, но уже лицом, точнее прутьями вниз. Лицом вниз полетел Эрик, которого задняя стенка при этом еще и по затылку долбанула, припечатав лицо в песок.

Эрик приподнял голову и снова вспомнил маму Теодора.

— А вот это уже слишком!!! Я ведь тебя предупреждал по поводу шуточек о моей матери!

— Да только и делаешь, что говоришь — прохрипел Эрик…  — ты мне вот все же ответь — твоя матушка, как отнесется к вам с Антуаном? Согласись, брак может вызвать нарекания. Ведь вы…  — он выплюнул песок. Говорить было тяжело. — Пара неравная.

— Да. Это смешно.

— Не понимаю, что смешного. В конце концов это трагедия. Две души, две непонятых обществом, тонких натуры. Два любящих друг друга сердца…

— Слушай, а ты не простой капитан. Слишком уж изысканно выражаешься.

— Я? Да я самый простой моряк на свете. — Эрик продолжал хрипеть тяжело и яростно — рубаха-парень… мне до ваших изысков далеко, да и до задницы. Но по-человечески я вас понимаю и переживаю за влюбленных. Слушай, как мужик-мужику, скажи — как у вас с этим-то? — Эрик исхитрился повернуть голову и подмигнуть.