На одной волне

— Шульга, это Котэ! — заорал я, перекрикивая хлопки СВД Мины. — Вокруг монолитовцы, засада!

А в ответ из подворотни по верхним этажам такой залп дали, что там половина долговцев должна была оглохнуть. Боцман удовлетворённо хмыкнул, продолжая наблюдение, я встал в полный рост, помахал над головой руками и снова присел. Выстрелов не последовало, заметили, стало быть. Но выходить не торопились, обдумывали, взвешивали, рассматривали.

Я уже заскучал, когда вдруг «Долг» вновь начал стрелять. Видимо, монолитовцы зашли к ним с тыла. Точно, вон, повалили чёрно-красные фигуры из арки наружу. Мы снялись с места и перебежками между элементами детской площадки порысили в их сторону. Боцман в последний момент ухватил Домового за шиворот, притаившаяся у горки «воронка» уже раскручивалась. Домовой бледно кивнул, получил лёгкий подзатыльник и сделался внимателен. А я и забыл, что может быть иначе, сам-то бежал так, что любую аномалию загодя видел. Не водить мне «отмычек», не хватит ни терпения, ни понимания, что нужно учитывать отсутствие опыта.

В общем, добежали мы без потерь. Ближайшие долговцы повернулись к нам, но мы опустили оружие и громко выкликали Шульгу. Взмокший Гавриленко попался навстречу, таща за собой огромного бойца, всё еще нажимающего на спусковой крючок пулемёта, слышались щелчки, патронов не осталось. За парнем тянулась кровавая дорожка.

— Лейтенант, где Шульга? — заорал я, треск пулемётов и разрывы гранат оглушали.

— Что вы тут делаете? — ещё громче, чем я, кричал Гавриленко. Раненого уже перевязывали, а лейтенант бешено смотрел на нас.

— Мы вам помогаем, тут полно монолитовцев, на вас засаду устроили. Давай живее, отходите, здесь пока безопасно!

Гавриленко бросился под арку, оттуда выбрался уже с Шульгой, что-то толкуя ему в самое ухо. Потом гаркнул так, что я чуть не присел. Долговцы медленно выбирались во двор, отстреливаясь. Мы прикрыли их огнём, позволив затащить за угол последнего пулемётчика: раненый, он был без сознания. Пока Боцман с компанией помогал не пускать в арку монолитовцев, я подобрался к Шульге.

— Товарищ подполковник, быстро отходим, тут нас окружат в два счёта!

Подтверждая мои слова, вновь захлопала винтовка Мины. Я пробовал мысленно связаться с ней или Кондуктором, но они были слишком далеко.

— Отходим к трансформаторной будке, там попроще будет, — сориентировался Шульга.

Мы отступали, и уже через пару секунд из-под арки послышались религиозные завывания сектантов, перекрываемые ураганным огнём. Пара гранат из подствольника временно прервала поток мракобесия, но нам пришлось переключиться на другие цели, мест прорыва во двор было слишком много. Насколько я видел, Мина старалась вовсю, то и дело в головах нападавших появлялись дырочки, даже хвалёный монолитовский камуфляж не останавливал пулю из детища Драгунова. Шлем забрызгивало изнутри, и новый сектант уходил к своему Монолиту навсегда.

Пулемётов у Шульги оказалось обильно, они образовали полукруг, захватив огромный сектор стрельбы, и стали экономно палить. Калибр позволял наносить урон массово, только брызги полетели. Интересно, как с такими потерями в боях монолитовцы не вымирают? Фанатики, конечно, замечательно подготовлены, хорошо вооружены, но их одержимость заставляла лезть под пули, не прекращая проклинать нас.

— Нужно убираться отсюда. Того и гляди, сзади подойдёт их подкрепление, — тревожно поглядывая назад, гудел Боцман.

— Да тут только поднимись, сразу пулями набьют под завязку, — возразил Шульга. — Надо что-то придумать, чтобы они хоть на полминуты остановились.

— Пойду, посмотрю, что там творится, — вызвался я. Мне хотелось найти Кондуктора или хотя бы убедиться, что с ним всё в порядке.

— Осторожнее там, — напутствовал меня Шульга, и я пополз в сторону нашего квартирного убежища.

Выбравшись из зоны обстрела, я огляделся. Мина по-прежнему работала на крыше здания, монолитовцев впереди не наблюдалось. Подобравшись к проходу между домами, я выглянул из-за угла. Тишина, только ветер шелестит по давно опавшим листьям. Я пробирался по заросшей кустами площадке, стараясь дозваться Кондуктора.

— Котэ, осторожно! — взвыл тот, и я успел залечь, прежде чем кусты затряслись от очередей. Судя по последовавшим речам, это был вражеский отряд.

— Тебе не уйти от наказания Монолита!

— Сдавайся, враг!

Я ответил короткой очередью, прячась за проржавевшей фигурой то ли медведя, то ли енота. Фигура тут же лишилась головы от монолитовских пуль. Прижали, тупоголовые! Переместившись в сторону, я попытался тихо выбраться из кустов, но монолитовцы предвосхищали моё продвижение, выстрелами загоняя в угол.

— Кондуктор, отвлеки их! — возопил я. — Мне хоть на секунду, успею улизнуть!

— Погоди ещё чуть-чуть, продержись, брат! — отчаянно кричал Кондуктор. — Ещё самую малость!

Да, продержись тут, когда пули свистят над головой, а треск кустов и голоса всё ближе. Я уже не мог стрелять, чтобы совсем явно не обнаруживать себя. Не видят, и то хлеб. Однако, становится совсем жарко! И почему тут так мало аномалий! Шли бы вы на «карусели» покатались или в «жарку» наступили.