На окраине мира

Ивер передернул плечами, рассмотрев в широкой пасти настоящие волчьи клыки, и быстро отвернулся. Но для себя решил, что если вдруг придется заваливать этого зверя, надо будет целиться только в глаза. Да, пожалуй. Если у него вся шкура такая, как на холке, то стрелой ее не пробьешь. По крайней мере, с одного раза. А с учетом скорости, с которой могло передвигаться это чудовище, второго выстрела он может и не дать сделать. Так что глаза... только в глаза.

Лакр, поколебавшись, все же спросил:

- Ты где его взял-то?

- У эльфов, конечно, - лениво отозвалась Белка, не прекращая почесывать скакуна кончиком ножа. - Кроме них, грамарцев никто не может держать в узде. Почитай, два века старались, чтобы получить именно эту породу. За основу взяли, разумеется, гаррканцев. Кое-что подправили, кое-что поменяли. Потом добавили одну забавную примесь, вот и вышло... гм, что вышло. Остроухие, как известно, такие выдумщики! Помучиться, правда, им для этого здорово пришлось, магии на них тоже угрохали немало. Зато теперь эти коники эльфийскую кровь за версту чуют, только ее и признают, родимую. Шкурка у них мягкая, но и прочная, как твой доспех. Зубы твердые, гранит грызут, словно простую древесину. Коготки, опять же. Еще кое-что по мелочи. А у-умные... жуть. Некоторым до них еще расти и расти. Короче, чудные коники. Славные. Прямо горжусь. Никакому чужаку в руки не дадутся, не подпустят близко и служить нипочем не будут. Нежить издалека чуют, к ядам почти равнодушны. Но уж если хозяина себе выберут, то это - на всю жизнь, а живут они, к счастью, довольно долго. Лет полтораста, не меньше, что в некоторых случаях очень даже неплохо. Да, Курш?

Грамарец согласно рыкнул.

- Правда? - скептически приподнял брови Лакр. - А при чем тут ты, если они только эльфам служат?

- Кхм, - кашлянула она, бросив выразительный взгляд в сторону Стрегона, но тот не стал оборачиваться, даже если и слышал разговор. - Да как тебе сказать... если коротко, то мне этого демоненка в подарок принесли. Мелкого еще, беззубого, слабого. Я на него глянул, он - на меня. Да так и вышло, что он со мной потом рос. Никуда не отлучался. А как силушку набрал, так и к седлу повел.

- Что значит, повел?!

- Ну... кого-то под венец ведут, кого-то к седлу... это ж на всю жизнь, рыжий. Понимаешь? Он ко мне больше ни одного коня не подпустит. Глотку вырвет, затопчет, на части разорвет - ревнивый. С другого конца света примчится, если узнает, что мне плохо, а уж если биться придется... кхе... ну, правда, этого мы совсем не планировали...

- Чего именно? - против воли заинтересовался ланниец.

- Да-а... - отмахнулась Белка. - Оказалось, у магии остроухих есть один побочный эффект. Небольшой, но довольно неприятный. Просто какой-то умник в свое время что-то там намудрил с кровью, желая добиться стойкой преданности, вот и получилось, что теперь эти милые коники становятся слегка... неадекватными, если у кого-то хватает ума ранить их хозяина. Дуреют, проще говоря. С ума сходят, если кровь его учуют. Впадают в такую ярость, что просто страх один. Любого, кого в таком состоянии увидят, рвут на части и не успокаиваются до тех пор, пока не сожрут или не затопчут. Никакие цепи не удержат. А с учетом того, что ранить их довольно трудно... короче, лучше вовсе не трогать.

Ивер, не оборачиваясь, звучно сплюнул.

- И кто ж тебе такое чудо подарил? - не обратив внимания на справедливое негодование Брата, полюбопытствовал Лакр. - Родители, друзья... может, Ходок?

- При чем тут Ходок? Сами эльфы и подарили, чтоб им пусто было! Благодетели ушастые! На, - говорят, - наш дорогой Белик, тебе нового друга! Расти и воспитывай, как в свое время... а я - что?! Они принесли и свалили, прежде чем мы рот успели открыть! А он такой маленький, черненький, глазастенький... просто прелесть. Зато потом вырос здоровый, толстый и зубастый! Никакого сладу порой!

Курш возмущенно всхрапнул, притопнув крепким копытом, отчего камень на мосту испуганно брызнул в разные стороны, а Белка, пощекотав черные уши, тяжело вздохнула. Ланниец странно пожевал губами, но татуировка молчала - все правда. И именно это никак не укладывалось в голове.

Какое-то время ехали молча.