На окраине Руси. Мифология и язычество балтов

«Се есть прелесть поганьская и в нашои Литве то ся водило злое дело и до Витовта, бо Витовтову жону во Иряколе сожгли по смерти и потом почали переставати жечися».

Заметка эта расходится с исторической правдой, потому что Витовт был женат на христианке, а не на «поганке»; следовательно, она сожжена не была и литовцы «почали переставати «жечися» гораздо раньше.

«Хронограф» этот есть супрасльский список с болгарского перевода хроники Иоанна Малалы (грека). Списков этих два: московский, относящийся по письму к XV веку, и супрасльский, с XVII столетия. Указание на московский список сделано князем М. Оболенским в предисловии к изданию «Летописца Переяславля-Суздальского», составленного в начале XIII столетия (М., 1851. Временник Имп. моск. общ. ист. и древ. рос. ст. XIX u XXI).

Э. Вольтер в книге «Катехизис Даукши» на с. 178 говорит:

«Хотя московская рукопись по письму и относится к XV веку, но все же, по соображениям князя Оболенского, русский переписчик начал списывать болгарский перевод хроники Малалы уже в XIII веке, именно в 1262 году; «Оуказ» (же «поганьской прелести сице иже Cовия Богом нарицают») «Хронографа» на поганские верования литовцев сделан современником составителя Ипатьевской летописи. В конце главы о «Совие и Литве» в супрасльском списке говорится:

«Лет же имеют от Авимелеха и многого роду скверного Совея до сего лета в няж начахом писати книгы си, есть 8446 лет тое было».

От «Совия», современника Авимелеха, до того года, в котором западнорусский переписчик начал «писати книгы си», прошло 3446 лет. А «известно, – говорит князь М. Оболенский (l. с., с. XXII), – что Авимелех, царь Герарский, был современник Авраама; по летосчислению же Нестора, от Адама до потопа 2242 года, а от потопа до Авраама 3324 года, да от Авимелеха до лета, в которое начались писатись «книгы си», 3446, итого 6770 лет от сотворения мира, т. е. 1262 год от Рождества Христова».

Объяснение слова «Совия» можно найти в статье академика А. Куника «Почему литва и пруссы назывались «Совицею», помещенной в «Записках имп. акад. наук», в 1886 году.

Н. Костомаров в статье «Русские инородцы. Литовское племя и отношение его к Русской истории» («Русское слово», 1860. Май, V) говорит:

«У литовцев был свой героический эпос: кроме изуродованных сказаний из прусско-немецких хроник, на это указывает переводчик «Хронографа» Малалы, приводя темное предание о каком-то Совии, называемом еще Совицею, который будто бы ввел между литовцами богослужение, научил их мифологии и входил в какой-то таинственный мир, называемый у христианского повествователя адом, чрез девять ворот. Признавая незапамятную древность этого сказания, повествователь считает «Совию» современником Авимелеха, жившего при Аврааме. Этот «Совия» имеет, кажется, сходство с баснословным Вейдавутом, который в прусско-немецких хрониках изображается вводителем религиозного строя».

И на с. 44:

«О загробных верованиях литовцев сохранилось чрезвычайно любопытное, хотя, к сожалению, неясное известие у переводчика хроники Малалы. Здесь показывается очень слабое понятие о сознательной жизни за гробом: высшее наслаждение, которое воображение создает себе – это сон».

«Хронограф» Малалы говорит о литовских божествах так же сбивчиво и темно, как и Ипатьевская летопись. Впрочем, последняя говорит о них менее всех; но, несмотря на то, вызвала прений о них более, нежели всякая другая летопись. На с. 188 II тома Полного собр. рус. летописей о божествах она упоминает только вкратце, как бы вскользь, именно:

«Миндог же посла к папе и прия крещение. Крещение же его льстиво бысть: жряше богом своим втайне, первому Нънадееви и Телявели и Диверикзу, Заячьему богу и Мендеину; егда же выехаше на поле и выбегняше заяць на поле в лес ращения не вхожаше вну и не смеяпие ни розгы оуломити, и богом своим жряше и мертвых телеса сожигаше и поганьство свое яве творяше».

И на с. 195:

«…тужаху же и плеваху по свейскы рекуще: «Янда», взывающе богы своя, Андая и Диверикза и вся богы своя поминающе, рекомые беси».

В находящемся в Вильне супрасльском списке «Хронографа» Иоанна Малалы есть, как сказано выше, на 127-м листе также подходящее место, именно в статье «О поганьской прелести в нашои Литве»: