На оранжевой планете

И всюду этот вал поднимался почти вертикально. Ни ложбинок на крутых склонах, могущих облегчить подъем, ни выступов, на которые можно было бы поставить ногу, ни трещин. Стены были скользкие и твердые. Казалось, их отлили из какого-то стекловидного вещества специально для того, чтобы пленник этой гигантской каменной ловушки никогда из нее не выбрался.

Обведя глазами местность, примыкающую к пещерам, Сергей понял, что дно кратера представляет собой идеальное убежище. Проникнуть в него можно только через тот тайный ход в горах, по которому его, Сергея, принесли с завязанными глазами венеряне. Ну а вход в тайник легко защитить.

Выпустив его из камеры, венеряне, в сущности, ничем не рискуют. Вскарабкаться на гребень он не сможет. Крыльев для того, чтобы взлететь к облакам, у него нет…

Дойдя по просеке до центрального водоема, Сергей пошел берегом, пока путь ему не преградила широкая и глубокая река, вытекающая из озера. Русло ее извивалось среди тростника.

Сергей бросил в воду сухую веточку. Течение подхватило ее. Сергей едва поспевал за своим «корабликом», над которым, словно вымпел, развевался овальный коричневый листок.

Метров через сто веточку прибило к левому берегу, и она застряла в камышах, но Сергей продолжал идти вниз по течению.

Река изобиловала поворотами. Многочисленными излучинами своими она напоминала сильно растянутую спиральную пружину. Поток извивался то влево, то вправо, будто спасался от невидимого преследования или пытался сбить с толку каких-то врагов.

Мелководье сменяли темные омуты, отлогие песчаные берега чередовались с крупными обрывами. На перекатах река пенилась и бурлила, потом воронки исчезали, поверхность выравнивалась, становилась зеркальной.

Наконец, устав петлять, река, сжатая каменными берегами, исчезла под кольцевым валом. От этого места до пещер было километра три-четыре. Венеряне, сновавшие около белых утесов, казались отсюда гномами.

Весь этот и часть следующего дня Сергей посвятил тщательному изучению исполинской круглой впадины. И неизменно путь ему преграждали то водяные потоки, питаемые озером, то гладкие, почти отвесные скалы.

Осмотр кратера привел Сергея к неутешительным выводам. Он находился в «идеальной» естественной ловушке. Вскарабкаться на крутые, почти отвесные стены нельзя. Вот почему венеряне ничем не ограничили его свободы. Они великолепно понимают, что ему не удастся убежать.

«Я имею теперь возможность, — думал Сергей, — сколько угодно вдоль и поперек бродить по дну кратера, но это иллюзия свободы — деться мне некуда. Раньше или позже я вернусь к пещерам. Меня загонит в их логовище голод».

Положение казалось безнадежным. И все-таки в сердце не угасала надежда. А вдруг… Вдруг произойдет землетрясение и часть кольцевого барьера рухнет. Вдруг разразится небывалый ливень и бурные потоки воды пробьют себе проход среди скал.

Много этих «вдруг», одно несбыточнее другого, рождалось в воображении Сергея. Он рвался на свободу, всеми фибрами своего существа жаждал ее и готов был использовать любую возможность для бегства.

Он подолгу простаивал на берегу реки, в том месте, где чистые, голубые воды ее исчезали среди скал. Река текла медленно, неторопливо. Сергей тоскливыми взорами провожал островки пены, уносимые течением. Хотелось броситься в воду и последовать за ними.

Глава XV. У ТРОГЛОДИТОВ

Свобода, которой нельзя воспользоваться. — Странные сооружения. — Догадки Сергея. — В туннеле. — Чудовища над головой. — Секрет разгадан. — Циклопические машины. — Почему бы не попытаться? — Вниз по течению.

С утра троглодиты куда-то уходили. Вблизи пещерного селения оставались только немощные, морщинистые старики, седые старухи и малолетние дети.

Это давало возможность Сергею беспрепятственно ходить по всему цирку, пересекая в различных направлениях низкорослые заросли. Во время этих скитаний он натыкался на полузанесенные илом каналы, потрескавшиеся каменные плотины, обломки металлических колес, длинные возвышения, похожие на насыпи, ржавеющие механизмы, криволинейные рычаги, пустотелые шары, наполовину погруженные в тинистый грунт.

Никого из троглодитов возле остатков сооружений и машин Сергей не встречал. Очевидно, они не знали назначения всех этих предметов, не имели никакого отношения к тем, кто некогда отлил, отковал или обтесал из каменных глыб все то, что приводило в удивление Сергея.

Как-то, заметив на берегу озера старика, он показал рукой на колесо со спицами, торчащее из воды. Старик тотчас же отвернулся, на лице его появилось выражение отвращения и страха. По-видимому, остатки гидротехнических сооружений вкушали ему суеверный ужас.

Сергей глянул на венерянина и вздохнул. Ему стало жаль троглодитов. Почти все они производили на него впечатление слабоумных. Редко можно было уловить отблеск мысли в их маленьких мышиных глазках, движения их были медлительные, вялые. Оживлялись они только во время еды, сопровождающейся визгливыми криками, оплеухами, щипками. Даже в детях было что-то старческое. И не разум, а инстинкт руководил их действиями.