На оранжевой планете

Если в антикварном магазине ему попадались старинные вещички — статуэтки, камеи, геммы, искусно сделанные из топаза, сердолика, аквамарина, горного хрусталя, или миниатюрная скульптура, лицу которой движением резца придано выражение гнева или печали, надменности или презрения, Сергей, отказывая себе в другом, спешил купить предмет, поразивший его воображение, чтобы, придя домой, поставить его на Письменный стол рядом с раковиной, поднятой рыбаками со дна моря, причудливыми друзами, подаренными знакомым геологом, или цветной фотографией грозовой тучи.

Вот и на Венере, наслаждаясь свободным полетом на орнитоптере, взмывая и падая, описывая завитки спиралей, он успевал полюбоваться радужной окраской диковинных бабочек, причудливыми очертаниями горного хребта, густой синевой озера, окруженного пунцовыми зарослями или чистой зеленью залива, отражающей базальтовые скалы.

Осваивая авиэль и занимаясь с увлечением воздушным спортом, Сергей не подозревал, что новые навыки вскоре ему пригодятся.

Глава VII. ТУЮАН

Венерянская электричка. — По лесной тропе. Хрустальный дворец. — Маг гравитационных полей. — Вспышка ревности. — Запоздалые сожаления. — Планы Туюана — Ноэлла защищает своего друга.

Поезд однорельсовой электрической дороги бесшумно пронесся над горным ущельем, обогнул черную базальтовую скалу и нырнул в горловину туннеля.

Вспыхнули плафоны, мягким, молочным светом заливая кремовое двухместное купе.

— Еще долго ехать? — спросил Сергей.

Прильнув к окну, он пытался рассмотреть облицовку стен туннеля.

— Последний перегон, — ответила Ноэлла. — На следующей остановке выходим.

— И тогда?

— Пойдем пешком. От конечной остановки до вершины недалеко.

Плафоны погасли. В окно ворвался свежий воздух. Поезд, оставив позади себя каменные толщи, вздрагивая и слегка покачиваясь, летел на головокружительной высоте над долиной.

Далеко внизу извивалась серая ниточка шоссе, жучками представлялись скользившие по ней электромобили, узкой щепочкой казался мостик через глубокий каньон.

Местность была густо населена. Мелькали колоннады, башенки, причудливые беседки, увитые пунцовыми побегами. Всюду были видны результаты упорного труда аэров. Поблескивали стекла теплиц, гнулись под тяжестью зреющих плодов ветви фруктовых деревьев, били фонтаны, украшенные арабесками и изваяниями.

Предгорья радовали взор причудливостью очертаний, мягкостью линий, богатством красок.

Когда поезд, приближаясь к конечному пункту приморской ветки, замедлил ход, Ноэлла и Сергей покинули купе.

Равновесие узкого и длинного вагона, из которого они вышли, обеспечивали пластмассовые диски, приводимые в быстрое вращение электрическими моторами. Гироскопический эффект этих дисков — волчков с вертикальной осью вращения — не позволял вагону наклониться. Ни ветер, ни передвижение пассажиров внутри вагона не могли нарушить его равновесия. Для того, чтобы опрокинуть диск-стабилизатор, надо было приложить усилие в сотни килограммов.

Конечная остановка была со всех сторон окружена лесом. От станционного навеса к вершине горы вела пешеходная тропа. Огибая деревья, она круто поднималась по каменистому склону. Море, исчезнувшее было из вида, вскоре выпуклым бирюзовым щитом возникло слева от тропы.

Океанский ветер, сдувая влажные испарения, умерял зной. Здесь, в горах, Сергею дышалось легче, чем внизу, вблизи моря, где температура воздуха была выше, а влажность больше.

Не испытывая сердцебиения и одышки, он не отставал от Ноэллы, с легкостью козочки взбирающейся на вершину. Он даже успевал полюбоваться очертаниями, живописных скал, бросить беглый взгляд на подобие земных лиан, обвивавшее стволы лесных великанов.

Минут через двадцать Ноэлла и Сергей добрались до большой поляны. Со стороны главного хребта волнами спускались к ней горные кряжи, заросшие кустарником и усеянные серыми каменными глыбами.

На юге, над каньонами, повисла арка моста. Ажурный переплет ее отчетливо выделялся на фоне моря. К мосту со стороны тупика приближался гироскопический состав. Он про несся зеленой суставчатой змеей над пропастью, повернул куда-то влево и исчез.

За поляной характер леса изменился. Лиственные породы сменились хвойными. Исчезли пунцовые лианы, реже попадались кремовые папоротники и оранжевые хвощи.

Стала иной и фауна. Вместо разноцветных бабочек в воздухе летали сизые мохнатые насекомые с головами кузнечиков и туловищами шмелей. Иногда с резким писком, широко распластав перепончатые крылья, проносились узки — уродливые четвероногие с острыми когтями и длинным хвостом. Между камнями бегали шипоносные ящерицы и, раздувая шею, громко шипели.

— Не бойтесь их, — сказала Ноэлла, когда Сергей инстинктивно отпрянул от одной из них. — Они не кусаются. Некоторые держат их в домах. Где есть эти шустрые существа, там нет гу, ядовитых пауков.

Перед вершиной лес поредел.

Дойдя до опушки, молодые люди оказались у границы открытого горного плато, изборожденного выходами пластов известняка и изрытого воронкообразными углублениями.