Когда ЭДС впервые появилась в Иране, строгие пуританские правила Перо получили поддержку после скандальной истории с компанией «Локхид». Суть ее заключалась в следующем: председатель корпорации «Локхид эйркрафт» Дэниел Дж. Хотон признался сенатской комиссии, что его компания ввела в практику давать миллионные взятки, чтобы ее самолеты покупались за границей. В его признании содержался один щекотливый момент, который показался Перо особенно отвратительным: Хотон сказал членам комиссии, что это были вовсе не взятки, а всего-навсего «авансы гонораров».
Вскоре был принят Акт о случаях коррупции за рубежом, согласно которому дача взяток в иностранных государствах стала рассматриваться как уголовное преступление и караться по американскому законодательству.
В те дни Перо вызвал адвоката Тома Льюса и вменил ему в обязанность лично контролировать, чтобы ЭДС никогда не давала взяток. Во время переговоров о заключении контракта с иранским Министерством здравоохранения Льюс особенно придирчиво и скрупулезно проверял у всех подряд ответственных сотрудников ЭДС, как они знают свои обязанности, чем вызвал у многих неудовольствие.
Перо не очень-то стремился разворачивать деловую активность в Иране. Он и без того уже ворчал миллионами. Ему не следовало расширять операции корпорации за рубежом. «Если в какой-то стране, чтобы делать бизнес, нужно давать взятки, – говорил он, – зачем это делать, надо просто держаться подальше от такой страны».
Свои деловые принципы Перо всосал с молоком матери. Его предки-французы приехали в Новый Орлеан и основали цепь торговых факторий вдоль берегов Ред-ривер. Отец Габриэл Росс Перо был брокером на хлопковой бирже. Поскольку торги хлопка проводились раз в год, после сбора урожая, у Росса-старшего была масса свободного времени, и он проводил его с сыном, обучая его премудростям бизнеса.
«Немудрено покупать хлопок у фермера одноразово, – любил поучать он. – С фермером нужно говорить честно, заслужить его доверие и развивать дальше отношения с ним, чтобы он с радостью продавал вам хлопок из года в год. Вот тогда только и делается настоящий бизнес». Взяткам, как видно, здесь места не находилось.
В полвторого Перо снова позвонил в офис ЭДС в Тегеране. Там по-прежнему ничего не знали. «Позвоните в тюрьму или пошлите кого-нибудь туда, – предложил он. – Узнайте, когда их выпустят».
Он начал тревожиться.
«Что мне делать, если ничего не получится? – подумал он. – Ну заплачу я залог, выложу тринадцать миллионов, а Полу и Биллу так и не позволят улететь из Ирана?» Другие же пути их освобождения посредством правовой системы наткнулись на препятствия, выявленные иранскими адвокатами, – якобы это дело политическое. Похоже, это означает, что виновность или невиновность Пола и Билла уже во внимание не принимаются. И все же давление по политической линии результатов пока не дало: ни американское посольство в Тегеране, ни государственный департамент в Вашингтоне помочь ничем не могли. А если и Киссинджер не сможет, то все надежды решить проблему этими путями рухнут. Что же в таком случае остается делать?
Только одно – применить силу.
Зазвонил телефон. Перо быстро поднял трубку:
– Росс Перо слушает.
– Это Ллойд Бриггс.
– Их выпустили?
– Нет.
У Перо сердце упало.
– А что произошло?
– Мы говорили с тюремным начальством. У них нет указаний освободить Пола и Билла.
Перо закрыл глаза. Худшее все же случилось. Киссинджер не смог помочь.
Он тяжело вздохнул:
– Спасибо, Ллойд.
– Что нам теперь делать?
– Не знаю, – ответил Перо.
Но он уже знал.
Перо попрощался с Бриггсом и положил трубку.
Он не смирился с ситуацией. На память пришел другой отцовский принцип: проявляй заботу о людях, которые работают на тебя. Перо мог припомнить, как они всей семьей каждое воскресенье отправлялись за двадцать километров к старому негру, который регулярно подстригал их газон, чтобы просто поинтересоваться его здоровьем и узнать, хорошо ли он позавтракал. Отец Перо, бывало, нанимал совсем ненужных работников, просто чтобы обеспечить их работой. Каждый год он отправлялся в семейном автомобиле, битком набитом чернокожими работниками, на ежегодную ярмарку в округе, каждому вручал немного денег и свою визитную карточку на случай, если кому-то из них потребуется помощь в трудные времена. Перо мог вспомнить, как один такой чернокожий, спрятавшись в товарном поезде, приехал в Калифорнию, а когда его арестовали за бродяжничество, показал визитку отца. Шериф заорал тогда: «Мне плевать, чей ты ниггер! Все равно засадим тебя в каталажку». Но он все же позвонил Перо-старшему, а тот телеграфом перевел деньги, чтобы беглец купил обратный билет. «Я побывал в Калифорнии и вернулся назад», – сказал тот по прибытии в Тексаркану. А Перо-старший снова дал ему работу.
Отец Перо понятия не имел, что такое гражданские права; он считал, что они означают отношения с другими людьми. Перо-младший не подозревал, какие у него необычные родители, пока не стал взрослым. Его отец никогда бы не оставил своих работников в тюрьме. Не оставит их и Росс Перо. Он поднял трубку.