На осколках гордости (СИ)

Я видела блеск начищенных доспехов. Понимала, что как только стражники доберутся к девочке, ее вырвут у меня из рук. Не удержу… Вскочила на ноги и загородила собой, выкрикивая:

— Почему не спросите у Сиелры?! Это она дала им яд! Они исполняли ее приказ! Это она виновата!

Комната дернулась, пошатнулась, в глазах потемнело, а в голове зашумело, тоненько зазвенело. Я не сразу поняла, что смотрю на пол перед собой. Ладони немного запекли, а щеку дернуло легкой болью.

— Волтуар, не смей! — донесся громкий приказ Когуруна.

Что-то щекотно заскользило по щеке, скатывалось теплом. Я прикоснулась к ней, а затем посмотрела на красные пальцы. Кровь. Откуда?

— …пожалуйста, помогите!

Девочка?..

Я снова кинулась в ее сторону, успела доползти к ней, опередив стражу, и крепко прижала к себе. Теперь и она вцепилась в меня, сквозь тонкое платье царапая ногтями кожу на спине.

— Не трогайте!

Я не узнала своего голоса, поэтому, кажется, повторила просьбу. Несколько раз повторила, но замолчала, с ужасом прислушиваясь к удаляющемуся воплю старшей девушки, и тихому «пожалуйста» девчонки, царапающей мне спину. Лишь бы удержаться.

— … ты потеряешь метку! От нее и так ничего не осталось!

— Он ударил ее!

— Заслуженно! Она перечит тебе и заступается за преступницу! А ты подводишь свой народ!

— …спасите Фиру, помогите семье…

— Помогу, — зачем-то пообещала я, удерживая голову девочки, касаясь мягких кудрей.

— Она до сих пор дикарка, — проговорил совсем рядом Акеон. — Ты не справляешься с ней.

— Она оскорбила мою жену, а значит, и меня, — вклинился спокойный голос в перепалку.

— Извинится, — заверил Волтуар.

— Мне не нужны извинения от человечки, покрывающей мерзких убийц.

От голоса Сиелры я скривилась, дернулась, но девочка мгновенно прижалась ко мне крепче.

— Не отдавайте меня им! Пожалуйста, не отдавайте!

— Ни за что! — прошептала я ей на ушко, поглаживая спину, чувствуя острые костяшки позвоночника. Какая же худая…

— А может, прямо сейчас проверим ваше право на власть? — весело предложил рыжий.

— Я согласен! Вы смягчились Волтуар, а ваши решения в последнее время вызывают сомнения.

Я осмотрелась, думая, как выскочить из кабинета. Терраса ближе всего, но сможем ли мы выбраться в парк? И куда потом? Мост, который я видела с балкона ежедневно, охраняется плохо… Взгляд зацепился за Кейела, вжавшегося в стену и сжимающего кулаки, — и сердце совсем разболелось. Нам некуда бежать. Я не смогу покинуть дворец — метка не позволит, а далеко ли убежит девочка?

Отголоски разговора просачивались в суматошные мысли порционно, неполноценно:

— Казните обеих…

— Показательно!

— … и пусть вина старшей человечки ляжет на ее душу. Сумеет очистится от вины — духи снимут клеймо.

Что? Как обеих?..

— Они убьют Фиру… — испуганно прошептала девчонка, обдавая горячим дыханием мои ключицы, а затем с неожиданной силой оттолкнула меня и бросилась к двери, куда увели старшую сестру.

Ее перехватили сразу же, как только смогли притронуться к ней, не касаясь меня — любовницы правителя.

— Отпустите! — потребовала я.

И снова почти упала, но устояла, опершись спиной на шкаф. Новая пощечина почему-то тоже не болела. Я смотрела, как захлопнулась дверь, отрезая крик девочки. Голова кружилась, а ноги как-то ослабли, подкосились. Акеон удерживал меня за предплечье, и я пыталась убрать его руку, но пальцы лишь безуспешно мяли ткань, пачкая ее кровью. Говорить я отчего-то не могла. Лишь в мыслях молила отпустить.

Даже имени ее не узнала…

— Тиналь скормите кар’риерду, — голос Сиелры вырвал из меня глухой рык, превратившейся в болезненный стон, — а Фираэн привяжите к столбу, облейте медом и напустите на нее савиннерских пчел. Сколько она будет кричать, столько вины ляжет на плечи Асфирель. Это послужит ей уроком, и я приму ее извинения.

— Тварь, — прошептала я, улыбаясь Акеону. — Еще ударь. До смерти забей, урод! И меня тоже вместе с ними! Слышишь?!

В светло-зеленых глазах вспыхнуло удивление, а затем последовал прищур. Но мне было уже плевать. Пусть… Пусть сейчас…

— Она сильно перепугана. В ее мире страх выражается безумной агрессией. Люди перестают соображать, что делают, что говорят. Я уже сталкивался с этим в походе.

Я рвано задышала, пытаясь высмотреть Кейела. Откуда звучит голос? Акеон мешает увидеть его, заслоняет.

— Волтуар, нанесите клеймо вины, а затем отведите ее в комнату. От испуга она может натворить больше бед. Как же вы потом проживете без нее?

Я плотно сжала губы, с шумом втягивая воздух через нос. Правильно, Кейел. Я могу натворить больше бед. Я могу только разрушать…

Тиналь, Тиналь, Тиналь… Я не забуду. Я буду помнить. Обязательно буду.

Сердце времени… Аня, ты справишься, только возьми себя в руки. Духи Фадрагоса, помогите мне!

Волтуар не подходил ко мне, не смотрел в мою сторону, шепотом призывая духов. Я не обиделась. Он предупреждал, что между мной и властью выберет последнее. А был ли у него выбор? Выступи он против двух голосов Когуруна и Акеона — ничего бы не изменил, а только потерял абсолютно все. А так у него останется влияние.