На осколках прошлого (СИ)

— И ты не смог уложить ее на своей территории? Чувак, самцы верхнего палеолита сейчас бы над тобой поржали. Самочка пришла в твою пещеру, а ты не смог ее уложить. Поразительно! — воскликнул Мэтт и откинулся на стуле, выглядя потрясенным.

— У меня есть не только полотенце. Например, разделочная доска. — Майкл повертел ее в руках, тонко намекая другу, чем приложит его в следующий раз, если тот не замолчит. — Пьяная она была в стельку, просто тело, понимаешь? Было явно не время для откровенных, обличающих бесед. У нас скоро состоится еще одно свидание.

— Не разочаруй меня. Я тоже хочу знать, почему ее имя было написано в предсмертной записке твоего отца. Ставлю все на кон, она скрывает какие-то тайны!

— Думаю, это связано с ее отцом. Доминик Кросс. Старший сенатор. Ты же понимаешь, что это не может быть случайностью?

— Понимаю. Поэтому бери своего малыша в руки и бегом, покорять невинных, но скрывающих чертовы тайны девочек! А я схожу на прогулку. — Мужчина поправил галстук, предвкушая новое развлечение.

— Сходи, прогуляйся. Устрой случку, кобель.

Мэтт подмигнул другу и вышел. Майкл вздохнул и тоже съел конфету. Надо бы упаковать вещи в посылку для мисс Кросс. И почему ему нравились эти игры? Нравилась она сама?

***

Утром следующего дня, когда солнечный свет уже перестал меня испепелять, я поняла, что протрезвела окончательно. Ошметки головного мозга не свисали со стен, а глаза не вытекали из глазниц. Да здравствует похмелье! Больше никакого спиртного. Никогда. Нет, не так. Больше никакого спиртного с Майклом-тестостероном. Или любым офигительно сексуальным мужиком. Это правило нужно зазубрить.

Встала я сегодня рано, поэтому времени полно, можно было заняться своим коварным планом по отшиванию Майкла Митчелла. Но, как всегда, на пути глобальных, коварных планов стояли вредные… коты. На этот раз мои тапки не пострадали, они не пали невинной жертвой кошачьей жестокости. Пала жертвой… моя блузка! Подскочив на кровати, пытаясь собрать в единое целое внезапно рассыпавшийся от резких движений головной мозг, я подняла блузку и ахнула. Ахнула, а не выматерила кота всеми известными словами, которые пишут школьники на стенах домов в ближайшем гетто, просто потому, что все слова разом пропали. Руки задрожали от злости. Эту блузку я купила на последнюю зарплату, берегла ее на «белый» день. «Белый день» в моем личном толковом словаре — это особый день, пришествие Мессии или НЛО, не знаю, в общем, день, когда все круто изменится. И я смогу надеть эту дорогущую блузку и покорить принца своей мечты… Теперь я могла убить принца своей мечты запахом кошачьего туалета. Фу, гадость.

Цезарь заглянул в комнату, окинув меня насмешливым взглядом голубых глаз. Пакостник! Несносный кот! Ну, все, сейчас он у меня получит. Я стала подходить к нему с блузкой в руке, мило приговаривая:

— Иди ко мне, Цезарь. Ну же, иди. Ты ж мой любимый гад, — лаково уговаривала я кота. А он все дальше отступал, чувствуя своей мохнатой пятой точкой подвох. — Иди ко мне, засранец. — Я схватила его в охапку, подняла на руки, и закутала в блузку. Будет знать свой природный запах!

Запихнув кота в ванную, я быстро включила холодную воду и направила душ на него. Цезарь начал жалобно мяукать, не забывая иногда скалиться на меня. В его взгляде я прочла обещание скорой расправы. Его взгляд так и говорили: «Прячь свои вещи, крошка, я уже хочу в туалет». Но меня было не напугать. Стоимость блузки, которую теперь можно было просто выкинуть, делала Ники Кросс бесстрашной. Выключив воду, я вытащила кота из душевой и завернула в полотенце. Это зрелище, подавленного и униженного Цезаря, забавляло меня. Коты после принятия ванны становились так похожи на… крыс. Меня пробрал дикий смех, и я не сдержалась. Воспользовавшись моментом моего веселья, кот одним точным движением спрыгнул с дивана, ударил меня лапой по ноге и убежал в комнату. Видимо, строить планы мести. Адольф, честное слово! И почему я назвала его Цезарем? Адольф же, вылитый Гитлер.