На острие главного удара

Подпустив фашистов на 150 метров, Лавриненко расстрелял колонну в упор. Два орудия были сразу же подбиты, третье вражеские артиллеристы пытались развернуть, но танк выскочил на шоссе и врезался в грузовики с пехотой, а затем раздавил орудие. Оставшиеся в живых гитлеровцы разбежались, но вскоре подошла наша часть и добила противника. Экипаж Лавриненко сдал коменданту Серпухова 13 автоматов, 6 минометов, 10 мотоциклов с колясками и противотанковое орудие с полным боекомплектом. Штабную машину Фирсов разрешил забрать в бригаду. Ее своим ходом повел Бедный. В автобусе оказались важные документы и карты, которые мы немедленно отправили в Москву.

Подвиг Лавриненко был отмечен специальным приказом по бригаде. В нем говорилось: "За отличное выполнение боевого приказа, проявленную находчивость и разумную инициативу экипажу лейтенанта Лавриненко объявляю благодарность и его действия ставлю в пример всему личному составу бригады".

Глава пятая Удар по выступу

В районе Чисмены бригада восемь суток находилась в резерве Западного фронта. На новое место мы прибыли без мотострелкового батальона: по приказу командования фронта он был выделен на помощь частям, сражавшимся под Наро-Фоминском. Прибыл батальон позднее. Возглавил его старший лейтенант И. М. Передерни, а комиссаром к нему был назначен лейтенант К. С. Большаков.

Но и находясь в резерве, бригада частью сил продолжала вести боевые действия. 19–20 октября три танка, переданные в распоряжение штаба 16-й армии генерала Рокоссовского, прикрывали звенигородское направление. Юго-западнее Звенигорода, в районе Палыцино — Колюбакино, произошел встречный бой экипажей танков Лугового, Евтушенко и Тимофеева с танками противника. В ходе боя гитлеровцам удалось поджечь две наши машины. Но и сами они понесли тяжелые потери: 250 человек мотопехоты, танк, 2 орудия и 30 повозок.

На окраине Пальцино к танку Евтушенко, отчаянно жестикулируя, подбежал подросток.

— В чем дело? — спросил Евтушенко, заглушив мотор и открыв люк.

Сбиваясь и торопясь, мальчишка рассказал, что в одной из изб собралось много немецких "начальников". Евтушенко посадил мальчика в танк, чтобы тот показал дорогу. Незаметно подъехав к указанному дому, Евтушенко выпустил несколько снарядов. Изба рухнула, погребя немецких офицеров.

29 октября наша бригада наконец получила приказ штаба фронта — выйти в район станции Чисмена, восточнее Волоколамска, в полосу обороны 16-й армии К. К. Рокоссовского, в подчинение которого мы и передавались.

В нашу задачу входило оборонять рубеж к северу от шоссе Волоколамск Москва, проходивший через села Моисеевка, Ченцы, Большое Никольское, Тетерино, разъезд Дубосеково, вместе с частями 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панфилова и кавалерийской группой генерал-майора Л. М. Доватора.

Во второй половине октября здесь сложилось угрожающее положение. Именно в этом районе гитлеровское командование стремилось прорвать оборону Западного фронта и выйти к Истринскому водохранилищу, а затем на ближние подступы к столице. Реализация этого замысла грозила бы войскам 16-й армии окружением.

Впоследствии на основании данных разведки и опроса пленных было установлено, что в состав немецкой группировки на волоколамском направлении входили четыре танковые, одна моторизованная и две пехотные дивизии 4-й танковой группы. Плюс к этому на теряево-клинском направлении действовали еще две дивизии 3-й танковой группы.

Сразу же по прибытии на указанный рубеж я получил приказ из штаба армии, в котором говорилось, что противник на нашем участке готовит решительное наступление.

Вместе с начальником штаба разработали подробный план организации обороны. Прибывшие наконец-то мотострелки отрыли окопы полного профиля, оборудовали ложный передний край, подготовили группы истребителей танков. Боевые машины укрыли в засадах.

Люди работали под проливным дождем днем и ночью. Проверяя с комиссаром Бойко ход оборонительных работ, мы обращали особое внимание на то, чтобы солдаты делали в траншеях стоки для отвода воды.

Работы шли полным ходом. Противника ждали несколько минных полей, десятки завалов, фугасы. Десять закопанных танков усиливали противотанковую оборону и были в готовности к проведению контратак.

Я связался с генералами И. В. Панфиловым и Л. М. Доватором. Мы организовали взаимодействие и обменялись офицерами связи. Не раз мы встречались с Панфиловым и Доватором на моем КП в Чисмене, тщательно изучали все возможные варианты наступления противника. Иван Васильевич произвел на меня большое впечатление. Немногословный, энергичный человек, он был волевым командиром, прекрасно разбирающимся в сложной боевой обстановке. Лев Михайлович Доватор удивил меня своей молодостью. В кубанке и неизменной бурке он выглядел настоящим лихим кавалеристом. Да так оно и было: незадолго до нашей встречи ему удалось без существенных потерь вывести свой корпус из окружения.