НА ОСТРИЕ ИГЛЫ

Только что пропели петухи. В большой комнате, уставленной огромными столами и тяжелыми стульями, дремала жена хозяина, положив щеку на пухлую руку. Муж дернул ее за плечо и грубо велел обслужить господ. Мы уселись за стол. – Кроме нас в углу помещения скучал щупленький мужчина лет тридцати пяти. Его смуглое лицо изрезали морщины. Встретившись со мной глазами, он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Он был в удобной для дороги кожаной одежде и высоких сапогах.

– Что-нибудь поесть. И кувшин вина – нас мучит жажда! – велел Адепт.

– Все будет сделано, – склонился в низком поклоне хозяин и исчез с женой на кухне.

– Разрешите подсесть к вам, господа? – учтиво обратился к нам мужчина в кожаном, – Я сразу увидел в вас приятных собеседников, встреча с которыми в долгих странствиях сравнима с находкой жемчужины в куче навоза.

– Думаю, вы ошибаетесь, сударь. Не зная нас, вы слишком высоко оцениваете наши достоинства, – суховато произнес Адепт. – Но мы благодарны вам за лестные слова и, конечно, не против, если вы присядете рядом и разделите с нами кувшин вина

Недомерок устроился напротив нас, и я получил возможность получше рассмотреть его. Лицо незнакомца было некрасивым, с мелкими, какими-то крысиными, чертами и вместе с тем не лишено некоторого обаяния. В карих глазах светился ум. Шрамы на лице и обветренная кожа говорили о том, что жизнь этого человека была нелегка и полна приключений. Длинные тонкие пальцы постоянно находились в движении – он теребил свой рукав, мял хлеб, крутил кольцо на мизинце. Было видно, что он привык работать пальцами, скорее всего играя на каком-нибудь струнном музыкальном инструменте. Судя по чертам лица и цвету кожи, в его жилах текла турецкая или мавританская кровь

– Вижу, вы держите путь издалека, – начал он.

– Вряд ли есть в Европе страны, чью дорожную пыль мы не носили бы на подошвах наших сапог.

– Мне, странствующему дворянину, с детства безжалостно брошенному в океан жизни, это знакомо. Видал я во дни своих странствий места и похуже, но, скажу честно, сия таверна представляет из себя жалкое явление. Хозяйка ленива и плохо готовит. Слуги неучтивы. Хозяин наверняка вор и укрывает доходы от государевой казны. Представьте, он не хотел пускать на порог меня, измотанного долгой дорогой и ослабевшего от голода и усталости. – Незнакомец укоризненно покачал головой. – Он так и намекнул мне, что если у представителей моего славного рода и водились деньги, то было это еще до великого потопа.

– Так и сказал? – покачал я головой, отмечая про себя, что хозяин был абсолютно прав.

– Так и сказал… А ведь бедность, судари, вовсе не относится к числу человеческих грехов. Скорее наоборот, является добродетелью. К счастью, я не всегда наделен этой самой сомнительной из добродетелей. Вид золота в моих карманах отрезвил этого мерзавца, и это к лучшему, ибо я тогда уже почти решил обрубить ему уши. И клянусь, без ушей он смотрелся бы куда лучше, чем теперь.

– Сие было бы излишне, ибо смирение должно входить в число душевных качеств порядочного человека, – возразил ему Адепт с самым серьезным видом, стараясь сдержать улыбку.

– Согласен с вами. Но, к сожалению, этим душевным качеством не владели ни мой добрый отец, вынужденный подрабатывать морскими плаваниями, ни дед, казненный Яковом Вторым, чтоб еще тысячу лет все плевали на могилу этого августейшего выродка, а у его детей из ушей росла шерсть!

– Вы слишком суровы к нему, – подал я голос. – Хотя, конечно, Яков был отъявленным плутом и мерзавцем, пролившим кровь многих порядочных людей.

– Да, именно так, мой друг. Хотя, если признаться, и мой дед был плутом и мерзавцем. К счастью, его кровь не отразилась на мне, и нравом я вышел кроток, а душой чист. Я даже, к стыду своему, излишне добродетелен, что не может не осложнять жизнь человека в наши тяжелые времена.

Наш новый знакомый отхлебнул из кружки и кинул взгляд в окно.