На острие клинка

Юноша был высоким, тонкокостным и двигался несколько театрально — медлительно и томно. Он повернулся и поплыл вверх по ступенькам, затем на мгновение остановился, чтобы, опершись на перила рукой с зажатой в ней книгой, кинуть взгляд вниз на дракон-канцлера. Феррис, подняв глаза, посмотрел на него, но так ничего и не сказал. Неужели этого наглеца герцогиня взяла на замену ему, Энтони? Молодое, ах да, очень молодое ничтожество… Чей-то сынок, только что прибывший в город из деревни? Утешение после утраты Майкла Годвина, желание оскорбить Ферриса, замена… Неужто она его бросила? Но почему? Нет, это невероятно. Отказ принять его, скорее всего, был какой-то новой игрой или шуткой этого разряженного красавчика, который, кстати, вполне мог оказаться каким-нибудь дальним родственником Дианы…

— Милорд что-нибудь желает передать миледи? — полюбопытствовал Грейсон.

Лакей, будучи настоящим мастером своего дела, вел себя так, словно не слышал язвительных замечаний молодого человека.

— Да, передайте леди, что я еще зайду.

— Как знать, — издевательским тоном произнес молодой человек вслед Феррису, который двинулся прочь столь быстрым шагом, что плащ за его спиной раздулся, скользнув по слуге, открывшему лорду дверь, — как знать, может, в следующий раз вам повезет больше.

* * *

К тому моменту, когда Феррис вернулся домой, его уже ждали ответы на разосланные письма. Катерину никто не видел, ну или, по крайней мере, не спешил в этом признаться. Наверное, она вернулась в Приречье, где, по сути, всегда была своей.

Опершись на руки, Феррис навис над столом. Энтони знал, что через несколько минут выпрямится, вскинет голову и отдаст очередной приказ. Перед тем как у него начался роман с Дианой, подобное случалось часто: Феррису либо казалось, что ему преградили путь, либо что его не воспринимают всерьез, либо он ловил себя на том, что не может понять, куда ему лучше двигаться дальше. Тогда он останавливался, всё обдумывал и принимал верное решение. Да, он дракон-канцлер. Он известен, им восхищаются, спрашивают его совета, обращаются за помощью. Бэзил Холлидей доверяет ему и наверняка выручил бы его, если б Феррис этого захотел. Уставившись в одну точку, Энтони услышал свой собственный хриплый смех. Ну да, правильно, поступи как все остальные, отправься к Холлидею, поведай ему о своих заботах, увязни, словно муха, в паутине сочувствия, променяй Диану на Бэзила… Нет, так власти не добьешься. Надо быть хладнокровным, не идти на компромиссы и самому ставить условия. Большинство людей ничем не отличались от Горна: ими не грех вертеть сообразно желаниям. Вот Холлидей, тот крепкий орешек, но и таких, как он, можно обмануть, а потом выбросить за ненадобностью. Феррис вздохнул и покачал головой. Как жаль, что всеми этими людьми нельзя просто пренебречь.

Феррис подумал, что впереди длинный день, и решил последовать примеру герцогини. Он вышел из кабинета и спустился в спальню, где закутался в толстый халат. Приказав развести огонь пожарче, Энтони устроился возле него с книгой и вазой с орешками, распорядившись отвечать — если будут спрашивать, — что его нет дома.

* * *

Сидевшему в тюремной камере Ричарду Сент-Виру казалось, что время тянется очень медленно. У него болела голова, говорить было не с кем, да и думать особенно не о чем. Решив, что день прошел впустую, мечник расположился поудобнее, насколько это позволяли обстоятельства, и с заходом солнца уснул. На следующее утро ему стало известно о предстоящем суде.

Славный молодой нобиль уже успел рассказать Ричарду все, что мечнику было нужно знать о грядущем допросе. Ради этого нобиль, которого звали Кристофером Невилльсоном, приехал прямо от Бэзила Холлидею в тот же день, когда мечника доставили в Старый форт. Ричарду молодой аристократ очень не понравился. Мечник понимал, что у него нет никаких причин питать к Кристоферу неприязнь, однако ничего не мог с собой поделать. Кристофер распорядился освободить руки и ноги Ричарда от оков, выразив смятение и ужас по поводу состояния, в котором Сент-Вира оставил Дозор. Впрочем, сам мечник об этом не слишком переживал. Ссадины и кровоподтеки со временем заживут — если, конечно, им дадут на это время. Да, тело ужасно одеревенело, однако кости были целы — ни переломов, ни трещин.

Помощник Холлидея выглядел чересчур важно, его лицо дышало бодростью. Манера говорить, растягивая слова, присущая городской аристократии, в его устах казалась дефектом речи, от которого ему никак не удается избавиться. Кристофер сообщил Ричарду, что сначала при закрытых дверях его допросит собрание важных лордов, чтобы определить степень вины мечника в смерти лорда Горна. Лордам требовалось узнать, имелся ли у мечника заказчик. На основании полученных сведений им предстояло принять решение — либо рассматривать дело в Суде чести, либо передать Сент-Вира гражданским властям как убийцу.

— Законов, оговаривающих использование мечников, очень мало, — пояснил Кристофер, — поэтому, если у вас есть контракт, он пришелся бы очень кстати.