На острие клинка

— Я хочу кое-что добавить, — изрек он, — однако часть из того, что вы услышите, не совсем уместно разбирать в ходе текущего дознания. Тремонтенам был нанесен ряд обид, непосредственно связанных с этим делом, поэтому мне бы хотелось попросить рассмотреть их в присутствии всего Совета лордов. Иных подробностей я пока не могу сообщить из опасений повлиять на ход предстоящего процесса. Кроме того, как некоторые из вас знают, — он ласково посмотрел на лорда Кристофера, — я интересуюсь старинными книгами. Некоторые из них, оказалось, содержат интересные сведения. Так, например, я узнал об одном старинном правовом обычае, который называется «тройным вызовом». Его никто не удосужился отменить — просто со временем он вышел из обихода. Я знаю, что следование древним обычаям и традициям в большом почете у некоторых джентльменов. — Взгляд, которым Алек наградил герцога Карлейского, был куда менее ласков. — В связи с этим я надеюсь, что, если мы соберем в одном зале всех лордов государства и приведем туда Сент-Вира, мы сможем узнать имя его патрона, трижды призвав его назвать себя.

— Хотите устроить спектакль? — покачал головой лорд Холлидей. — Вы и вправду думаете, что от этого будет толк?

— Как вы верно заметили, получится спектакль, причем отличный, — пожал плечами Алек. — Кроме того, вы же не хотите покарать невиновного?

— Но разве мы можем ради подобного театрального действа созывать всю городскую аристократию? — мягко поинтересовался лорд Монтаг.

— Шутить изволите? — Алек угрожающе вздернул подбородок. — Да они вам деньги совать будут, лишь бы попасть в зал. Берите по два рояла с носа, и никаких стульев — пусть стоят, так больше поместится. Кстати, коли все соберутся вместе, пусть заодно проголосуют по земельному налогу. Говорю вам, все даже о картах позабудут.

— А он прав, — беспомощно усмехнулся Бэзил Холлидей, чем едва себя не опозорил.

— Не подозревал, милорд, что вы придерживаетесь столь нелицеприятного мнения о Совете, — затянул герцог Карлейский, довольный тем, что у него, наконец, появился повод для спора…

Однако в конечном итоге лорды проголосовали за предложение Алека.

Глава 26

К исходу второго дня комендант понял, что ему уже осточертело проигрывать Сент-Виру в шашки.

— Новичкам всегда везет, — кивнул Ричард, — кроме того, мы играем на интерес, так что вам не о чем беспокоиться. Ну же, давайте! Еще одну партию.

— Нет уж, — покачал головой комендант. — Я лучше пойду погляжу, кто пришел вас навестить на этот раз. Ну как же люди не понимают: приказы есть приказы, их не меняют час от часа! При этом если бы я брал все взятки, что мне предлагают, я бы уже давно мог уйти в отставку и уехать в деревню.

— Что поделать, — развел руками Ричард, — Теперь на меня мода.

Камера утопала в цветах, отчего напоминала театральную ложу. Если в дар приносили вина и яства, их приходилось отвергать — они могли быть отравлены. Рубахи, букеты и платки Ричард с удовольствием принимал, после того как они подвергались тщательной проверке: нет ли внутри записки. Тело Горна еще не успело остыть, а Сент-Вира уже чествовали как героя. Подобное показалось бы признаком дурного вкуса, если бы фигура мечника не была всегда объектом пристального внимания городской знати. Теперь все с нетерпением ожидали заседания Совета, на котором, наконец, предстояло выяснить, кто же является патроном Ричарда и подлинным виновником смерти Горна. Известность приобрел даже опустевший особняк Горна; нобили проезжали мимо него по несколько раз, разглядывая стену, через которую перелез Сент-Вир, и окна комнаты, в которой «все произошло». К герцогине Тремонтен то и дело заходили гости, спрашивая Дэвида Кампьона — инициатора предстоящего заседания, однако им неизменно отвечали, что его нет дома.

Большую часть дня Алек обычно спал в комнате с задернутыми занавесками. Герцогиня в четко установленные часы отправляла ему подносы с изысканными кушаньями, и тогда Алек вставал и трапезничал. Вина Диана давала ему мало. По ночам он бродил по дому или, затворившись в библиотеке, читал взятые с полки наугад книги, кое-что записывал на бумаге, а потом ее рвал. Он нашел один из первых экземпляров запрещенной монографии «О законах природы» и дважды механически ее прочитал, не понимая ни слова. Ему очень хотелось все бросить и кинуться в Приречье, но его удерживало от этого шага лишь одно — осознание того, что Ричарда там нет.