На острие меча

Рано утром рота Иноземцева оказалась в берёзовой роще, заросшей пожелтевшим прошлогодним папоротником. Здесь, очевидно, диверсанты дожидались ночи. Трава под деревьями была примята. Кое-где валялись пустые консервные банки и целлофановые обёртки от галет и сала. Но если в рощу ввела только одна цепочка следов, то из рощи их выходили две. По одной цепочке шли пять человек, а по другой восемь. Следы сапог лейтенанта Скавронской вели туда, куда ушли пять человек. Вдруг, разведчик, который обыскивал заросли папоротника, громко крикнул:

– Товарищ капитан, скорее сюда!

Капитана Иноземцев и майор Николаев подбежали к нему. Разведчик показал им рукой, на лежащие на проталине куски мятой испачканной газеты. На одном из кусков были хорошо видны, написанные химическим карандашом, слова – «Группа следует в направлении Запрудная. Скавронская».

Майор Николаев осторожно взял кусок газеты, очистил его от грязи и спрятал в полевую сумку.

– Как видите, товарищ капитан, Скавронская всё же кое-что смогла сделать, – сказал он, обращаясь к капитану Иноземцеву.

– Да… тут она видимо была одна, – подтвердил Иноземцев – За женщиной немцы не стали наблюдать. Вот она весточку и передала. Надо срочно сообщить эту информацию в штаб генерала Сивцова.

Иноземцев подозвал к себе радиста и что-то сказал ему на ухо. Тот поднёс ко рту микрофон. Николаев развернул карту и стал внимательно её изучать.

Значит, диверсанты разделились, – потрогав в задумчивости пальцами подбородок, сказал он. – Четверо повели Скавронскую к линии фронта, а остальные будут нас отвлекать. Не оригинальная тактика…

– Придётся и нам разделится, – принял решение Иноземцев. – Два взвода пойдут за отвлекающей группой. А я с, оставшимся взводом, за группой, которая повела лейтенанта Скавронскую к фронту.

– Правильное решение, – согласился с Иноземцевым Николаев, продолжая изучать карту.

Затем он свернул её и сказал:

– У меня тут одна идея появилась. Вы преследуйте диверсантов, а я поеду в штаб к генералу Сивцову. Не исключено, что мы сможем устроить диверсантам западню…

Белоруссия. Минск

Машина бургомистра заехала за Анной за полчаса до начала банкета и ровно в полночь, она вошла в зал ресторана «Богемия». На Анне было чёрное вечернее платье, которое оставляло открытыми её руки и шею. Свои волосы она уложила, как у известной киноактрисы Марлен Дитрих. На отвороте платья у нее был приколот нацистский значок. Косметикой Анна не пользовалась, но ради банкета на её лице синели тени для век, а губы покрывала ярко-красной помада. У входа в зал её встречал бургомистр Крачковский. Он взял её за руку и повёл к столику, за которым уже сидели несколько человек. Остановишь у стола, Крачковский громкого воскликнул:

Вот та богиня, которая сегодня посетила мой кабинет! Это журналистка из Баварии Луиза Вернер.

Сидевшие за столом, повернулись и с интересом уставились на Анну. Та, с таким же интересом стала разглядывать их. Когда её взгляд остановился на подполковники Бауэре, Анна непроизвольно вздрогнула. Она не поверила в такую удачу. Фотографии Бауэра она внимательно изучила в Москве. Кроме него, за столом сидели: ещё один военный в чине полковника, эсэсовский генерал и пожилой мужчина в коричневой униформе нацистского функционера. Крачковский по очереди представил их. Вторым военным оказался полковник Рихард фон Ширак. Эсэсовцем – оберфюрер Отто Лемке. А нацистским функционером – доктор Макс Заугель. После третьего бокала шампанского за столом завязался оживлённый разговор. Анна прекрасно понимала, что малейшая ошибка в нём будет иметь для неё роковые последствия и поэтому тщательно обдумывала каждое свое слово.

– Фрау Вернер, вы недавно приехали из рейха. Расскажите нам, что там нового? Мы ничего не знаем в этой глуши, – попросил Анну полковник фон Ширак.

Анна бодрым голосом доложила ему, те материалы, с которыми она ознакомилась перед поездкой в Минск. Её доклад был насыщен множеством цифр и патриотических высказываний. Иногда, она цитировала фюрера рейха, придавая своему голосу почтение и восторг. В конце своей речи она встала со стула и, подняв вверх правую руку, громко воскликнула:

– Хайль Гитлер!