На острие тайной войны

После свержения в 1918 г. хана Монголии Богдогэгэна его хлипкая тайная служба, опиравшаяся на сеть осведомителей среди священников-лам, была разогнана новой властью. Победившие сторонники Ленина во главе с Сухе Батором создали свою «чрезвычайку» по лекалам российских большевиков. Ею стал КНБ (Комитет национальной безопасности), созданный в 1921 г. Хирвом, претендовавшим на положение Дзержинского в Монголии. КНБ называли «Внутренней госохраной», а его сотрудников монголы именовали «цириками».

Все 20-е годы КНБ помогал Советам и их разведке в тайных акциях в Азии, включая восстания китайских коммунистов, операции в Маньчжурии против японцев, борьбу с белой эмиграцией в Китае, проникновение в горы Тибета и подготовку к похищению или ликвидации Далай-ламы.

Одновременно КНБ сосредоточился и на собственной оппозиции, а также на репрессиях против оставшихся послушников-лам и зажиточных скотоводов-аратов. При этом репрессии коснулись и китайской общины, обвиненной в начале 30-х годов в поддержке лам и Гоминьдана. Вал репрессий достиг своего пика в 30—40-е годы при жесткой диктатуре маршала Чойбалсана, верного союзника Сталина. При чистке в партии, армии и разведке было выбито и много профессиональных кадров. Ламаистская церковь была полностью разгромлена, действиями против нее КНБ особенно гордился, что следует из таких «патриотически-чекистских» романов, как «Тайна субургана» известного автора шпионских книг Дамдиндоржа.

Ярким примером работы против внутренней оппозиции стала операция КНБ в 1922 г. против лидера степняков Джамбицана. Мистическая личность, называвшая себя Джаламой и земным воплощением кровавого монгольского божка Махакалы, Джамбицан был для кочевых монголов чем-то средним между Распутиным или Робин Гудом, он долго возглавлял их сопротивление власти Сухе Батора в Урге. КНБ удалось обманом заманить Джаламу на переговоры о назначении его губернатором Западной Монголии. Во время молитвы он был застрелен сотрудниками КНБ Дурэгом, Даши и Назданом, входившими до перехода в «цирики» в его степную ватагу. Отрезанную голову Джаламы «цирики» отвезли Сухе Батору, а затем возили по степным улусам, подобно тому как ЧК демонстрировала голову питерского налетчика Леньки Пантелеева. В конце концов, голова Джаламы была вывезена советскими востоковедами в Ленинград и помещена в запасниках Эрмитажа под названием «голова монгола».

За пределами Монголии КНБ ограничивался работой против Японии, Китая, Маньчжурии и собственной эмиграции. Среди проживающих в Китае монголов-халха агенты КНБ создавали подпольные группы, используя их как боевиков Коминтерна в Китае и против эмигрантов из России (еще в 1921 г. в Урге захвачен и выдан советской России белогвардейский командующий барон Унгерн фон Штернберг). Такую тайную группу «Молодых монголов» из племен халха навербовал на севере Китая разведчик КНБ Мерсэ в конце 20-х годов. В 1929 г. Мерсэ разочаровался в ленинизме и стал первым монгольским перебежчиком, уйдя в Китай к чанкайшистам. ГПУ в 1931 г. помогло монгольским товарищам похитить Мерсэ на территории Маньчжурии, затем беглого монгола перевезли через границу в Советский Союз (до Монголии везти было далеко) и здесь без проволочек расстреляли.

В конце 30-х монгольская разведка совместно с НКВД усилила работу против Японии. Ряд провокаций против японских войск в Китае и Маньчжурии с использованием нанятых кочевников ойротов, баргутов и халха привели к монголо-японскому конфликту на реке Халхин-Гол в 1939 г., в который вмешалась Советская Армия. Впоследствии всю мировую войну монгольские разведчики оказывали Советскому Союзу в Азии помощь в антияпонских операциях.

После войны КНБ переименован Чойбалсаном в КГБ (Комитет государственной безопасности), чтобы было все, как в Союзе. Монголию вообще считали самой послушной и зависимой страной соцлагеря. Все последующие годы, до краха в 1991 г. СССР, спецслужбы Монголии были практически незаметны за границей, а внутри страны сосредоточились на ликвидации любой оппозиции, особенно во время правления Цеденбала в 70—80-е годы. Информация о деятельности КГБ Монголии в этот период очень скудна, специалисты черпают ее в основном из рассказов работавших в Монголии советников КГБ и ГРУ и из редких мемуаров самих монгольских разведчиков, например Сангакдоржа, ставшего в 90-е годы известным мемуаристом и историком.