На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939-1945

Ужасный, нескончаемый голод постоянно оставался с нами, жил в нас, как звучали в ушах окрики русских охранников, их неизменное «Давай! Давай!». Мы – уцелевшие – постепенно находили свой собственный ритм жизни и начинали приспосабливаться к русской ментальности. Не только шахтеры, но и рабочие из других бригад скоро заслужили уважение как специалисты, честно и добросовестно делавшие свое дело, при этом более порядочные, чем русские «коллеги». Если на нас начинали кричать, мы отвечали тем же. Что удивительно, тогда нас переставали погонять и принимались упрашивать:

– Пожалуйста, продолжайте работать, а то мы беды не оберемся.

Любой, кто думает, что ремонтировать русские дороги означает посыпать их щебенкой или сидеть за рычагами землеройных машин, как это было бы на Западе, рискует впасть в глубокую ошибку. Нам приходилось выравнивать и делать пригодными для езды обычные грунтовые дороги, которые вели к стоявшим поодаль деревянным домам начальников. Для каковых целей грузовики «Студебеккер», которые во время войны тысячами поставляли русским американцы, доставляли нам неотесанный булыжник. Ползая на коленях по земле, мы вбивали его в грунт. Иногда я видел «своего» полковника из Яхромы, проезжавшего мимо на государственном «лимузине». Однажды он заметил меня, остановился и спросил:

– Что вы тут делаете? Почему вас задействовали как чернорабочего, а не как «спеца»? Я поговорю с вашим комендантом.

Совершенно очевидно, он свое намерение выполнил, потому что через несколько дней меня вызвал Замхарадзе:

– С завтрашнего дня выходите на работу бригадиром бетоноукладчиков. Подберите себе нескольких помощников из «спецов» в лагере. Охрана проводит вас на новое место работы.

Юпп Линк помог мне найти нескольких людей посильнее. Единственным настоящим «спецом» среди них оказался каменщик. Остальные не имели отношения к строительству и не попали в шахту по причине физической слабости.

На следующее утро охрана сопроводила нас к строящемуся зданию у шахты, на котором уже работала русская бригада.

– Пошли вон, сукины дети! – закричал на них русский распорядитель. – Разворовали весь цемент и продали, гады! Немцы научат вас, как надо работать.

Что мы там делали? Вырыли котлован примерно четыре на четыре метра глубиной восемь метров, укрепили балками и забетонировали. Сделали своего рода «манжет» для заполнения выбранного – отработанного – участка шахты. Материалом нам служили деревянные балки, гравий и несколько мешков цемента, лопаты, корыто для смешивания раствора и недоброй памяти носилки[149]. Носилки представляют собой нечто вроде корыта с четырьмя ручками – две впереди и две сзади. На таких повсюду в России переносят самые различные материалы.

С помощью присланного из Москвы примитивного чертежа русский надсмотрщик показал нам, что надо делать, и вновь мы услышали вечное русское «Давай!».

– Ройте глубже и закрепляйте стенки раствором. Пропорция семь к одному. Я приду через пару часов. Но если украдете цемент, вам сам черт не поможет.

На сем он предоставил нас самим себе.

Не успел он уйти, как появились русские и грузины.

– Товарищи, продайте цементу, – начали они. – Дом падает. Чинить надо. А мы вам дадим хлебушка и денег.

Вот так и начинается коррупция!

Поскольку рядовому гражданину невозможно было порой купить совершенно необходимые вещи, за всем приходилось обращаться в государственные организации и «подмазывать» там кого-нибудь. Подобная схема отношений считалась «почти законной».

Я распределил своих людей, дав каждому посильное задание, а русскому часовому указал на наши материалы и без обиняков заявил:

– Если пропадет хоть один мешок, будете отвечать сами.

Спустя немногим более недели мы закончили котлован и принялись заниматься самой изнурительной работой – смешивать гравий с цементом и на носилках таскать раствор в яму. Потом появился главный начальник.

– Должен признать, что немцы – настоящие спецы и отличные рабочие. Я вами доволен. Норма выполнена, и материалы пошли в дело, а не на сторону, – затем он обратился персонально ко мне: – Вы хороший бетонщик, полковник. Поэтому я попрошу вас выполнить особое задание. Можете построить каменное крыльцо к моему дому и фонтан? Материалы я обеспечу.

– Конечно, – отозвался я, – но вам придется договариваться с комендантом и давать нам хлеб и какие-то гро́ши.

На следующий день он появился вновь. Успел уже все «уладить». Не знаю, сколько он заплатил Замхарадзе.

На это задание я снова взял каменщика, очень ослабленного физика и фермера из моего района. Начальник забрал нас из лагеря лично.

– Без охраны будете. Вот по буханке хлеба каждому.

– А как насчет гро́шей? – поинтересовался я.

– Завтра, завтра все будет.

– Нет, сейчас, или мы даже и начинать не станем.

Мы получили деньги и купили на них на местном рынке овощей и большую грузинскую кукурузную лепешку.

Через неделю мы закончили фонтан, правда, давления воды не хватало, и он остался просто украшением.

– Это ничего, – заключил начальник, – он и сам по себе хорош.