На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939-1945

Вот пример того, сколь пагубным образом могут сказаться на крупной операции невнятно отданные приказы.

И еще не менее интересные вещи мне довелось узнать в начале июня 1987 г. от бывшего капитана, офицера генерального штаба, позднее генерала Бундесвера Вагеманна, который в начале мая 1987 г. сообщил данную информацию занимающемуся изучением вторжения подполковнику Бундесвера Г. Бехтольду.

С мая по июль 1944 г. Вагеманн был приписан к дивизионному штабу и занимался вопросами подготовки. В ночь с 5 на 6 июня он замещал первого офицера, находившегося в Париже с Фойхтингером. Вагеманн говорит, что поздним вечером 5 июня 1944 г. рота радиосвязи дивизии перехватила посланное британцами открытым текстом сообщение, в котором шла речь о загрузке транспортных планеров. Донесение было передано по инстанциям. После первых известий о начале воздушно-десантных высадок он (Вагеманн) немедленно объявил тревогу в дивизии и между двумя и тремя часами раннего утра 6 июня передал информацию Фойхтингеру в Париж. Фойхтингер вместе с первым офицером штаба[98] прибыл на командный пункт между шестью и семью.

Мы были поражены тем, что Шпайдель в два часа ночи 6 июня, после попытки разыскать Фойхтингера, зная об «общих указаниях», не отдал приказа о немедленном «наступлении на воздушно-десантные части противника силами всех войск, имеющихся на участке восточнее реки Орн».

Тот факт, что в критический момент не в полной мере информированные дивизионные командиры были предоставлены сами себе, кажется мне в ретроспективе непростительным.

В ночь с 5 на 6 июня 1944 г. ефрейтор Хаммель находился на посту как часовой. Он служил в 21-м танково-разведывательном батальоне нашей дивизии, который находился в резерве и дислоцировался на позициях около селения к югу от Кана.

Как рассказывал позднее Хаммель: «Пассивность повергла нас в растерянность. Мы привыкли активно участвовать в бою, вести разведку, служить острием наступления нашей дивизии. Теперь же мы неделями стояли на месте, ожидая чего-то такого, что, возможно, и вообще пройдет мимо нас, – высадки. По приказу Роммеля нам приходилось тренироваться в темное время суток почти каждый день, чтобы мы хорошо знали местность и могли воспользоваться этим в случае воздушно-десантных операций противника. Чтобы занять остальное время, мы занимались “разведением спаржи Роммеля” – как средства против планеров, а также строили укрепления в тылу у Атлантического вала.

Вдруг около полуночи с 5 на 6 июня врата ада разверзлись: со своего поста я видел пылающие в воздухе ракеты, вслед за чем начался воздушный налет на расположенный поблизости Кан. “Ну вот и началась комедия”, – подумал я тогда».

Лейтенант (в то время) Рупрехт Гржимек из разведывательного батальона помнит все так, точно это было вчера: «В ту самую ночь с 5 на 6 июня прозвучала тревога, нам сообщили о том, что парашютисты и планеристы противника приземляются на участке 125-го танково-гренадерского полка майора фон Люка. Ввиду проводившейся одновременно сильной бомбардировки Кана, данное обстоятельство позволяло предположить, что неприятель приступил к крупной операции. Мы имели установку: “атаковать только по приказу с самого верха”. Несмотря на это, батальон за короткое время изготовился к ведению боевых действий. Наш командир, майор Вальдов, находился в отпуске и должен был вернуться 8 июня. Наутро офицер связи, которого мы отправили к фон Люку, принес известия о том, что восточнее Орна выброшена воздушно-десантная дивизия, но мало того, гигантская армада судов противника стоит у побережья, готовясь к высадке с моря.

В действие вступила неприятельская морская артиллерия главного калибра. Слабые по численности части на побережье уже, по всей видимости, вели ожесточенные бои с противником. Вскоре поступил приказ: “Батальон придается боевой группе фон Люка и немедленно выдвигается в направлении Троарна, что примерно в 12 километрах восточнее Кана”. Тщательно маскируя свое передвижение, мы вышли в район к западу от Троарна в начале второй половины дня, почти без столкновений с неприятелем».

Ефрейтор Хаммель писал позднее: «…Когда мы продвигались вперед на северо-восток, ближе к полудню 6 июня мы увидели два истребителя “Мессершмитт”, на небольшой высоте летевших на север через Орн; единственные немецкие самолеты, виденные нами в тот день.

Восточнее Кана лежали первые погибшие британские парашютисты. Из их парашютов мы нарезали себе шарфов, чтобы защититься от пыли. Заместитель нашего командира отдал приказ наступать. Мы перешли в атаку практически с марша. Далее к западу раздавались звуки боя. Как нам сказали, там должна была наступать наша бронетехника, и противник, по всей видимости, концентрировал на этом источнике угрозы огонь корабельной артиллерии. Там же действовала авиация. Мы же тем временем продвинулись до самого Эсковиля, оказавшись таким образом всего в нескольких километрах от Ранвиля и двух мостов через Орн».