На островах Океании

Середина августа в Австралии соответствует концу зимы в Северном полушарии. За два дня до нашего прибытия в Сиднее заметно похолодало. Теперь участники экспедиции стали появляться на палубе только в суконных брюках и свитерах. Кондиционер отключили, бочонок с квасом, стоящий около камбуза, утратил свою былую популярность. На аврал все вышли в штормовках. Такая милая шутка, как окатывание зазевавшегося водой из шланга, уже не практиковалась. После работы долго отогревались в душевых и пили в каютах горячий кофе. Холод-то, впрочем, был относительный. Термометр показывал 15 °C. Просто после пекла экваториальной зоны в этих широтах нам стало как-то неуютно.

Появились типичные обитатели южного полушария — странствующие альбатросы (Diomedea exulans). Две огромные белые птицы (размах крыльев 4–4,5 м) долго сопровождали корабль. Не шевеля, а только покачивая крыльями, они легко обгоняли нас, отставали и «висели» за кормой. Буфетчица Галя Филипенко бросила им остатки завтрака. Птицы ринулись вниз, сели на воду и долго складывали длинные крылья. Вскоре они снова появились. Странствующие альбатросы, как и другие виды этого семейства, большую часть жизни проводят в открытом океане, питаются и отдыхают на воде. Они летают до северного тропика, но гнездятся обычно лишь на безлюдных островках Южного полушария. Гнездовой период длится необычно долго — почти целый год. Около двух недель они устраивают брачные танцы, громко кричат, принимают причудливые позы, размахивая длинными крыльями, трутся клювами, потом разбиваются на пары. Где-нибудь в расщелине скалы, а то и прямо на открытом месте самка откладывает единственное яйцо, которое оба родителя высиживают более двух с половиной месяцев. Птенец покидает гнездо в возрасте восьми-девяти месяцев. Прежде многочисленные, эти птицы теперь становятся всё более редкими, так как на них стали охотиться ради красивых белых перьев, а размножаются альбатросы медленно — поздно становятся половозрелыми и гнездятся раз в два года.

Поймать альбатроса несложно: достаточно насадить на большой рыболовный крючок кусок сала и бросить снасть за борт на крепком шнуре. Мне хотелось добыть одного из альбатросов для ленинградского Зоологического музея, но, зная, что в экспозиции уже есть два экземпляра этого вида, я не решился губить редкую птицу.

«Дмитрий Менделеев» между тем оставил позади тропик Козерога и шел на юг Тасмановым морем. 15 августа перед нами открылся вход в залив Порт-Джэксон, по берегам которого расположена столица штата Новый Южный Уэльс, крупнейший город Австралии Сидней. Через несколько дней в Канберре начинался XII Тихоокеанский научный конгресс, а в Сиднее собирался Симпозиум по биологии морских организмов. В нем нам предстояло принять участие.

Берега залива краснели от черепичных крыш. Это пригороды Сиднея, где на маленьких участках стоят одноэтажные домики. В глубине Порт-Джэксона высится знаменитый сиднейский Портовый мост, вокруг которого сомкнулись серые громады небоскребов. Прибыл лоцман, и мы пошли к причалу. Вначале все взоры устремились на перекинувшийся через залив Портовый мост. Как пи велик «Дмитрий Менделеев», как пи высоки мачты корабля, он свободно прошел под мостом. По еще до того, как судно подошло к мосту, общее внимание переключилось на необычное сооружение, появившееся по левому борту.

Издали его можно было принять за стоящий у причала огромный корабль с надутыми ветром парусами. Вблизи оказалось, что это — строение из бетона, высоко поднимающее к небу свои белые… нет, не стены, не своды и не крыши. Оно занимает весь мыс небольшого полуострова в заливе и призвано стать символом огромного приморского города, квинтэссенцией самого «духа Сиднея» (так сказано в путеводителе).

Миновав Портовый мост, «Дмитрий Менделеев», пришвартовался к причалу № 8. Рядом с нами у причала № 9, как зеркальное отражение «Дмитрия Менделеева», стоял «Академик Вернадский», на котором тоже прибыли ученые на конгресс.

Когда мы приближались к берегам Австралии, наши кинооператоры попросили меня консультировать их при съемках фильма о сиднейском зоопарке. Поэтому, как только нам разрешили выход в город, В. Г. Рыклин, А. Н. Попов и я взяли такси и поехали в зоопарк. Машина проскочила по узким припортовым улочкам, поднялась на эстакаду и помчалась к Портовому мосту.

Я сидел впереди, слева от водителя (в Австралии левостороннее движение), который зачем-то сунул мне в руки монету. Оказывается, на середине моста стоит человек, взимающий плату за проезд. Мы замедлили ход, и я вручил пошлину.