На островах Океании

Наутро погода резко изменилась, пошел дождь, временами налетали шквалы. Питер Беверидж на своем маленьком моторном катере «Зоеа»[20] в сопровождении Грэма прибыл, как и обещал, к девяти утра. Он усадил меня и Краснова на крыше рубки, чтобы загрузить посильнее носовую часть катера, а сам встал у штурвала. Грэм внизу в каюте готовил акваланги. Бесшумно заработал мощный подвесной мотор, и маленькое судно ста ло набирать ход. Когда мы вышли за пределы порта, Питер прибавил газ и «Зоеа», приподняв нос, понеслась с бешеной скоростью. Несмотря на довольно сильное волнение, качки вовсе не ощущалось, ее заменили тяжелые удары волн. Казалось, катер несется по камням и вот-вот его дно будет разбито. Каскады брызг, смешиваясь с налетающим дождем, промочили нас до нитки, правда наши костюмы и предназначались для работы на рифе. Мы ухватились за леера и надели маски, иначе пришлось бы закрыть глаза. Через полчаса Сува скрылась из виду. Питер остановился около одного из островков. Здесь на борт были подняты кораллы поли-фпллия (Polyphillia), напоминающие тонкостенную округлую чашу. Этот коралл не прирастает к грунту, а лежит на песке выпуклой стороной наружу. Его поверхность покрыта тончайшим рельефным рисунком из коротких гребней и борозд между ними. Полифиллия не колониальный, а одиночный организм — случай довольно редкий для мадрепорового коралла. Если он развивался нормально, то через всю поверхность проходит одна более глубокая борозда — первичный рот полипа. По мере роста на поверхности чаши возникают многочисленные маленькие бороздки, окруженные (конечно, только у живых особей) венчиками щупалец — это дополнительные рты. Случается, что такой тонкостенный коралл разбивается, тогда каждый осколок начинает самостоятельную жизнь. Он продолжает расти и постепенно приобретает характерную чашевидную форму, но следов первичного рта на нем уже нет. Несколько десятков красивых кораллов величиной от розетки для варенья до половинки небольшого арбуза сложили в полиэтиленовый таз. Мы очень волновались, как бы они не побились от тряски. Пришлось переложить кораллы водорослями; впоследствии эту упаковку забрал себе Петров, так как обнаружил среди нее какие-то любопытные виды.

Еще несколько минут бешеной тряски по мелкой волне, и мы у цели. Обширный риф обнажался на глазах — кончался отлив. Катер поставили на якоре в укрытой от прибоя бухточке и вплавь переправились на берег. Сразу же обнаружили скопления «терновых венцов». Большие серые звезды с оранжевыми иглами лежали в ваннах, оставшихся после ухода воды, на мелководье и даже на осушке. Поврежденных ими кораллов было немного. Мы предусмотрительно захватили для «терновых венцов» формалин и большие металлические баки из-под белой краски, которой постоянно подновляют корпус «Дмитрия Менделеева». Это на рифах Океании «терновые венцы» — обычное дело, а в коллекциях советских биологических учреждений их нет. В университетах и педагогических институтах студентов знакомят с ними только по картинкам. Вскоре два бака были доверху заполнены звездами, и мы пошли по обсохшему рифу в сторону моря.

Обычно в осушной полосе риф зеленовато-бурый — такого цвета здесь и живые кораллы, и покрытые пленками водорослей мертвые колонии. Этот риф был темно-красного цвета благодаря обильному разрастанию кораллов, которые называются органчиками (Tubipora). Колония состоит из темно-красных известковых скелетных трубок толщиной в стержень шариковой ручки. Пучки трубок соединены между собой поперечными пластинками того же цвета. Но вот начинается прилив, и органчики из красных становятся ярко-зелеными. Стоит колонии оказаться под водой, как из трубочек высовываются маленькие зеленые полипчики и широко распускают все восемь своих щупалец. Волны колышут их, и весь риф становится похожим на луг, поросший низкой, густой и мягкой травой.

К сожалению, восхищаться красотой рифов у берегов Фиджи помешала нам плохая погода. И в этот и в последующие дни приходилось работать на сильном ветру и периодически мокнуть под дождем. Но, конечно, непогода эта была пустяком по сравнению с ураганом по имени «Биби», который обрушился на Фиджи в октябре 1972 г. Об этом бедствии писали газеты всего мира, а некоторые подробности сообщила мне сотрудница гидрографической службы Фиджи Нова Бьюкенен;