На острове Колибрия

– Ну, не знаю! – сказал Билли, подумав о двух посетителях, опередивших лейтенанта в это утро.

– Да, мы поздно встаем, – повторил Загос. – Но я не хотел бы, чтобы вы думали, что я пренебрег вчера вечером своим долгом.

Голубые глаза Копперсвейта проявили ровно столько любопытства, сколько он считал необходимым после слов лейтенанта.

– Принцесса, – сказал офицер, понизив голос и приложив руку к фуражке, – принцесса, как вы помните, приказала мне охранять вас. Так куда же, скажите на милость, вы вчера ушли?

– Домой, – сказал Билли, – сюда.

– Да, конечно. Я понимаю. Но куда сначала? Я потерял вас в толпе при выходе из театра.

– Совершенно верно, – согласился Билли, – это вполне понятно. Там была давка.

Загос обладал скромностью. Он не стал больше выспрашивать и только заметил:

– Но вы добрались домой благополучно?

– Взгляните на меня и убедитесь, – ответил Вильям.

– Я очень рад. Приблизительно через час после театра, нигде не найдя вас, я прошел по Рыцарской улице и видел вас у окна. Полагаю, что это было окно вашей спальни. Тогда я решил, что вы дошли домой целы и невредимы…

– У вас большие способности к логическим выводам, лейтенант.

– Благодарю вас. Удостоверившись, что с вами не случилось ничего плохого, я пошел домой и лег спать.

– Гм! – Билли все еще не мог вполне отделаться от дипломатического тона. – Так вы видели меня в окне. Скажите, это все, что вы видели?

Кароль Загос был озадачен:

– Д-да, кажется, больше ничего.

– Очевидно, ложе веселого молодого офицера не было сделано из роз, по крайней мере – не из одних их лепестков. Взвод его полка был назначен королем нести личную охрану при принцессе Ариадне^ но лейтенант был искренне предан принцессе, а она приказала ему охранять этого, в общем симпатичного, но слишком предприимчивого и, в сущности, совершенно неизвестного американца.

Билли догадался о затруднении своего друга.

– Гм, – произнес он еще раз.

– Разве… Вы хотите сказать, что я мог видеть еще что-нибудь?

Копперсвейт увильнул от ответа. Он счел, что так будет надежнее. Тут на каждом шагу ему угрожали бездонные омуты, а он признавался себе, что не имеет понятия о том, что таится даже на самой их поверхности.

– Ничего интересного, – произнес он самым беззаботным тоном. – Прошу вас, войдем!

Он ввел офицера в комнату, которой недавно оказал честь своим присутствием барон. Доббинс еще раньше в отчаянии покинул ее. Билли предложил гостю папиросу, каковая была благосклонно принята.

– А теперь, – сказал он, – разрешите спросить вас, не можете ли вы взять меня с собой к принцессе. Я очень хотел бы… то есть мне необходимо кое-что… Вообще, я хочу ее видеть.

Лейтенант Загос снова отдал честь. Эта манера порядком раздражала Билли.

– Она прислала меня за вами.

– Что-о?!

– Я говорю, что принцесса послала меня привести вас.

Копперсвейт выпрямился и постарался принять вид человека, привыкшего, чтобы за ним посылали принцессы королевской крови.

– Ну что же, пойдем, – сказал он. Они пошли.

Столица Колибрии, да и вся эта маленькая страна никогда не пропускают праздников. Государственная церковь следит за соблюдением православного календаря и за празднованием дней различных общих и местных святых. Не могло поэтому остаться без внимания и такое национального значения событие, как объявленное прошлым вечером обручение короля. Проходя по вымощенным булыжником улицам Влофа, Билли и его спутник могли видеть, что город живо отозвался на это известие.

Всюду пестрели флаги национальных цветов – синего с зеленым. Они были протянуты поперек улиц, они свешивались из множества окон, они украшали петлички гуляющих лавочников с оливковой кожей и загорелых зевак. Ими щеголяли франты, и девушки, и матроны – чудо, но в нем нельзя было сомневаться! – затянутые в корсет. Только отдельные дома не были украшены.

– Дома республиканцев, – пояснил Загос, когда они проходили мимо одного из них.

– У вас их много? – осведомился Копперсвейт.

– Меньшинство. Но, как всякое хорошо организованное меньшинство, они производят много шума.

Тут до их слуха донеслась музыка. Даже нищие на паперти церкви святого Поликарпа – Билли узнал ее по описанию в справочнике – подхватили эту чарующую песенку о «птичке-колибри», которую Билли впервые слышал в трущобном нью-йоркском кафе на Ректор-стрит.

– Когда, – неутомимо заладил он свой вопрос, – принцесса вернулась из Нью…

– Это песня Стратилатосов, – весело перебил его Загос. – У нас все играют и поют ее.

– В самом деле? – Билли проклинал втихомолку своего друга.

– О да. Старый король Григорий, – мир праху его! – был Стратилатос. Таким образом, его дочь, принцесса Ариадна, тоже принадлежит к этому дому. Король же Павел принадлежит к Миклошам, другой ветви нашей династии.