На отмелях

Белый человек, говоривший таким тоном, точно это море принадлежало ему и точно люди, осмелившиеся сесть здесь на мель, тем самым вмешивались в его личные дела, представлялся ему не очень желанным помощником. Лодку спустили для того, чтобы что-то передать на те самые прау, которые он видел и старательно избегал. Это не подлежало никакому сомнению. Мысль эта осенила его сразу. Все это было подозрительно и, однако, все-таки наилучшим образом действий было следовать за бригом и добраться обратно до яхты, чтобы предупредить их… Но предупредить против кого? Не против же капитана «Молнии», который был с ним совершенно откровенен. Предупредить против чего? Картеру пришло в голову, что именно им грозило или что могло грозить. Весть об опасности приносил сам их странный освободитель. Опасность грозила, конечно, со стороны туземцев. Это было очевидно. С другой стороны, эта спущенная ночью лодка… Картер выругался. Его замешательство становилось настоящей физической болью, пока он сидел тут у руля, промокший, усталый и бездеятельный, подбрасываемый волнами вверх и вниз. Прямо перед его глазами опускался и подымался высокий и черный корпус брига, то и дело с шумом окуная свою корму в пенящуюся воду. С брига до Картера не доносилось ни звука. Бриг казался покинутым, и только фигура внимательно сторожившего человека виднелась у гакаборта.

Картер приказал подплыть ближе к бригу и крикнул:

— Алло! Что-нибудь случилось?

Картер дожидался, прислушиваясь. Темная фигура стояла молча. Через некоторое время раздалось короткое «нет».

— Вы еще долю собираетесь тут простоять? — крикнул Картер.

— Не знаю. Вероятно, недолго. Держитесь дальше от брига. Вам придется плохо, если вы не отъедете.

— Трави, Джон, — сказал Картер покорным тоном пожилому матросу, сидевшему на носу. — Трави. Отъедем подальше. Они что-то не очень разговорчивы там, на бриге.

Не успел он кончить, как веревка вытянулась, и правильные колебания проносившихся волн отогнали шлюпку от брига. Картер повернулся немного и взглянул на землю. Земля возвышалась с подветренной стороны высоким и неправильным конусом в расстоянии какой-нибудь мили или полторы. Несмотря на ветер, слышен был шум прибоя, с мерным грохотом разбивавшегося о скалы. Мало-помалу многодневная усталость возобладала в Картере над тревогой, и он потерял всякое представление о времени, хотя и не вполне забыл окружающее.

По временам, пробуждаясь от этого не столько сна, сколько странного оцепенения, он замечал, что шум прибоя переходит в беспрерывный гул, возрастая порой до громкого воя; что высокий островок кажется теперь больше и что у его основания виднеется белая кайма пены. На бриге по-прежнему не было заметно никакого движения. Он видел, что ветер стихает и море вместе с ним, и снова впадал в дремоту.

Когда он открыл глаза, он вдруг с изумлением заметил, что из-за линии берега поднялась к небу какая-то новая яркая звезда, заняла место в блестящем созвездии и сразу исчезла. За ней последовали две других и, достигши той же высоты, одновременно погасли.

— Это ракеты, сэр? — тихо спросил один из матросов.

— Да, ракеты, — буркнул Картер. — Что же за этим последует? — грустно пробормотал он про себя.

Как бы в ответ ему, с сердитым шипеньем, над темным осто вом брига стрельнула вверх тонкая полоса огня и, поднявшись, рассыпалась красным каскадом падающих искр. Только одна, белая и сверкающая, одиноко повисла в вышине и, ярко проси яв секунду, взорвалась со слабым треском. Сейчас же вслед за этим бриг повернулся по ветру, грот-марсель надулся, и Картер ясно услышал плеск волн, разрезаемых носом судна. Трос натя нулся, и шлюпка, вздрогнув, понеслась за бригом. Нагнувшись вперед, чуткий и внимательный, Картер правил. Матросы сидс ли на банках друг за другом, подняв плечи и сгорбившись; не смотря на неудобства положения, они молча терпели и дремали. Править лодкой в волнистом и беспокойном следу, оставляемом кораблем, была нелегкая задача, и Картеру некогда было много раздумывать насчет тревожного будущего и насчет необычности своего собственного положения.

Больше всего он думал теперь о том, чтобы снова увидеть яхту, и с чувством немалого удовлетворения он заметил, что бриг идет на всех парусах. Во всю остальную часть ночи он сидел, крепко держа руль и не отрывая глаз от призрачной и высокой парусной пирамиды, ровно скользившей впереди и легко покачивавшейся из стороны в сторону.

IV