На отшибе

– Никто в последнее время, кроме нас супа не ест, – замети ей дочка. Дядька часто пропадал на дачах друзей и халтурах, и возвращался переночевать сытым. Тётя всегда уносила свои продукты к себе, в комнату, объясняя это тем, что её могут объесть. Папа вдруг начал самостоятельно жарить себе яйца с колбасой. Прежде он никогда не заглядывал на кухню раньше, чем там появлялись готовые блюда на столе.

– Ну, тоже не ешь, – ответила мама.

– Так они и в чайник отраву могут подсыпать, и в сахар. Папа из чайника воду в последнее время не наливает. Из-под крана берёт и в ковше кипятит. Якобы так быстрее. Чайник, мол, полный, долго греться будет. И сахару не кладёт. Может, нам действительно до Герберы съездить на месяц-другой? – предложила Эгина, понимая, что, если остаться здесь, будет хуже, – Там и решим, что дальше делать.

– Ну, можно на пару месяцев к сестре съездить, если она пустит, – задумалась мама.

– Так ты ей объясни, что дело очень серьёзное.

– Хорошо, попробую, – согласилась мамка.

– Только пока не договоришься, никому ничего больше не говори, а-то кто знает, что они ещё удумают, – предупредила дочь.

Мама долго разговаривала по телефону, и сестра сказала, что подумает, посовещается с домочадцами. Думала она сутки, не меньше. За это время Эгина успела вскочить среди ночи от ещё одного кошмарного сна и напиться капель от подскочившего пульса. Поставив флакон рядом со своим диваном, она смогла заснуть снова.

Утром Эгина проснулась спокойнее, но ощутила, что сердце снова сильно колотится. Она насчитала сто пятнадцать ударов, но отнеслась к этому спокойно и выпила капель. Вскоре сердцебиение пришло в норму. Папаша уже ушёл на работу. Это радовало. Эгина не хотела, чтобы он видел, что с ней происходит, и что она делает. Мама встала тоже совсем недавно. Дядьки с тёткой дома тоже не было.

– Ты ещё не пила чая? – спросила дочка.

– Нет, я уже боюсь, – ответила мамка, – Чего ни проглочу, от всего рези, – всё, что она съедала в последнее время за день, так это один-два пресных калача.

– Подожди, не пей, и сахар не бери, – Эгина вылила воду из чайника, прополоскала его и поставила кипятиться снова, – Супа полкастрюли свари, пусть думают, что я тарелку съела, – эринианка отварила себе кусок нежирной колбасы. Подозрительных симптомов днём не наблюдалось ни у неё, ни у мамы, но делать выводы было рано. Мамка созвонилась с сестрой, та неохотно согласилась принять их. А кое-кто и вообще не хотел видеть гостий в доме – Джек, но об этом герберская тётя не сказала.

Эгине же казалось, что её двоюродный не то, что против не будет, а даже поможет ей. Он нередко останавливался в их квартире, приезжая в город. Мама делилась с ним продуктами и лекарствами, а он секретничал с ней и Эгиной о своих проблемах, и не одобрял поведения квартирантов. Эгина полностью доверяла ему. Она решила попросить его приехать за ними в город. Поездка на междугороднем автобусе представлялась ей столь же тяжёлой, как на городском, при этом ещё и длилась куда дольше. Раньше машину находил папаша. Он и сам не ездил в Герберу на автобусе.

Джек носился до города и обратно с такой лёгкостью, словно тот стоял на соседней улице. Эгина позвонила ему. Выслушав её, двоюродный заохал: «Некогда мне совсем: сутки на смене, полсуток на телефоне дома дежурю, полсуток отсыпаюсь и снова на смену. Мне от Герберы не оторваться».

– Но есть же полсуток свободные, – Эгина знала, что он возил друзей и не спав перед поездкой. Однако, тут Джек вдруг удивлённо заявил: «Да как я, не спавши-то, поеду?»

– Как всегда.

– Когда «Всегда»? Я никогда, не выспавшись, не езжу, – нагло соврал двоюродный, – Не, мне никак за вами не приехать.

– А твой друг из университета может нас отвезти?

– Он давно из Роларна переехал.

– Ну, а кто-нибудь другой?

– Да кто? Все работают.

Это звучало крайне странно, но спорить Эгина не стала и дружески попрощалась. Ехать в Герберу Эгине и маме пришлось всё-таки на автобусе. За билетом в тот же день они не помчались. Мама позвонила на автостанцию. Там сказали, что мест свободных достаточно и можно купить билеты прямо перед рейсом. Собирать сумки они тоже не спешили, потому что мамка сказала: «Вот завтра все уйдут, тогда соберёмся и уедем».

– Почему не сегодня? – поинтересовалась дочка, – Они же хотят, чтобы мы уехали.

– Боюсь. Хотят-то хотят, а папаша тебе на дорожку скандал закатит, чтоб тяжелее ехать было, – скорее всего, получилось бы именно так, как сказала мама. Каждый раз, отвозя их в деревню, папа устраивал сцену, видимо, потому что не охота было. Вспомнив об этом, Эгина согласилась с мамкой. Она попыталась найти отраву, но не смогла. Кладовки, антресоли, тумбочки, диваны были завалены кучами никому ненужного барахла.

– Вдруг пригодится? – говорил папаша, когда дочка пыталась устроить приборку, и засовывал хлам обратно. Вечером он, вернувшись с работы, задал ей неожиданный вопрос: «Нашли машину-то, чтоб в Герберу ехать?» Эгина, не скрывая удивления, ответила: «Нет. Зачем?»

– Так что, на автобусе поедете? – папаша шнырял глазами по углам, словно что-то ища. Очевидно, дорожные сумки.