На отшибе

Гостьи остались при своём мнении. Переубедить хозяйку дома им не удалось. На вопрос «Что теперь делать?» они получили ответ: «Двенадцать лет у меня в гостях не бывали – двенадцать месяцев теперь гостите. За это время денег накопите, да и уйдёте на съёмную квартиру, если вам в своей мешают». Тётя пообещала то, чего не собиралась выполнять – предоставлять жильё на год.

– На год у тебя остаться? – переспросила мамка Эгины.

– А что? Вы мне не мешаете, – подтвердила, что она правильно её поняла, тётя, – С ремонтом мне поможете. Мои ж делать ничего в доме не хотят.

Это был очень хороший вариант. Побеседовав с тётей, Эгина и её мамка поднялись в свою комнату.

– Давай, так и сделаем, – попросила дочка.

– Посмотрим, – ещё не решила мама, – Если мы за полгода ни разу в квартире не появимся, они нас выпишут. Они же этого и добиваются.

– А мы оплату вносить будем. Я квитанции за последние месяцы прихватила, номера счетов на них есть, – Эгина позаботилась об этом заранее, потому что в квартире постоянно ходили разговоры, кого и как выписать.

– Хорошо, – согласилась мама, – Но никому пока об этом говорить не будем, в первую очередь горожанам. Пусть думают, что мы отдыхаем. Надо деньги начинать копить, никаких лишних трат.

Эгина не спешила радоваться, боясь, что она ещё может передумать.

– Надо бы до своего дома сходить, посмотреть, что наш там вообще настроил, – подумала вслух мамка, – Но это уже не сегодня, – ей не сиделось без дела в комнате и она ушла к сестре, в огород. Эгина могла видеть в окно их обеих. Сидеть одной в доме ей было нескучно. На площадке между комнат стояли коробки с книгами. Тёте приходил каталог книжного магазина, и она покупала всё без разбора, на что только хватало денег. Эгина взяла энциклопедию трав.

Несмотря на то, что книга была довольно толстой, она уже вскоре вышла на улицу. Её мама заметила, что настроение у неё испортилось.

– Папаша звонил, – объяснила дочка причину своего появления, – Сказал, что мы от него сбежали и опозорили перед всей деревней и знакомыми. По-сволочному поступили и грязью облили, говорит. Ну, это вкратце.

Мамка возмущённо ахнула: «Не бери трубку больше, не расстраивайся. Если ещё раз позвонит, я сама с ним говорить буду». Разговор невольно и дальше пошёл о папаше. Тётя принялась рассказывать, что он и раньше жаловался на их плохое отношение к нему: «Одна мол работать не хочет и в доме ничего не делает, только харю давит целыми днями, как кабачок на грядке», – это относилось к Эгине. «Давить харю» означало «Крепко долго спать».

– А ты варишь, как поросёнку и не стираешь ему, – сказала тётя про мамку Эгины, но нисколько не удивила обеих, – Он тебя даже по имени не называл в последнее время, всё «Эта», да «Эта»».

Мама начала доказывать, что его слова – неправда, хотя это совершенно не требовалось. Эгина хотела бы прервать её, но считала перебивать некрасивым. Послушав немного её с тётей, она удалилась в дом. Через некоторое время к ней, на второй этаж, поднялась её мамка. Дочка сидела с книгой: «Так что, не станем домой возвращаться?» – надеялась она.

– Не станем, – твёрдо решила-таки мама, чем очень порадовала Эгину. Для них обеих вырисовывалась хорошая перспектива: накопить денег, обшить на них дом и переехать в него. Работы в селе было немного, зато тётя знала всех и каждого, и могла помочь с трудоустройством.

Имелся даже более удобный вариант: двоюродный занимался своим, хоть и неофициальным, но бизнесом и Эгина вполне могла стать его работницей, а со временем и сама начать изготовлять что-нибудь на продажу. Пока же можно было отдохнуть пару месяцев, реабилитироваться и отложить часть мамкиной пенсии. На этой оптимистичной ноте Эгина снова сделала паузу в своём повествовании.

Глава 6 – Неосуществившийся план

На стройку пришла продуктовая машина. Все, главным образом, покупали хлеб и копчёную колбасу. Крупа никого не интересовала, варить кашу здесь никто не собирался. Локлир тоже купил хлеба с колбасой. Эгина ограничилась половинкой пакета зернового печенья, дешёвого и вкусного, больше хранить было негде. Только Орлин ничего не купил и даже не приблизился к автолавке.

Позже Локлир предложил Эгине пройтись до моря и пополоскать вещи.

– Вода ещё холодная. Руки замёрзнут, и температура повыситься может, – отказалась та, поостерегшись. Лок не стал настаивать: «Может, тогда просто прогуляемся? Вижу, ты устала от неприятных разговоров».

– Можем, конечно, и прогуляться, только о чём ещё говорить? – рассказчица поднялась на ноги. Лок тоже: «Ну, тем много».

– Что-то мне ничто не интересно стало после болезни, – Эгина посмотрела на полуостров, – Остальные рыбаки ушли?

– Ушли, – видел танкист пешеходов с удочками, – Без улова. Думаю, нам не стоит сегодня ходить в карьер.

– Я тоже так думаю.

– Прогуляемся вдоль воды?

– Пошли, – безынтересно согласилась Эгина. До воды они дошли молча, от неё тянуло прохладой. Локлиру стало неловко молчать, но он не находил, что сказать: «Надо на что-то отвлечённое переключиться, лёгкое».