На озере

Татьяна прилегла на одеяло, стала загорать. Она время от времени слышала, как на повышенных тонах переговариваются муж с сыном, но слов почти не разобрала, однако поняла – рыба по-прежнему не ловится. Голову стало напекать, так что пришлось повязать белую косынку. Потом наступила очередь покраснеть некоторым частям тела, впервые в этом году подставленных под солнечные лучи. В общем, создались предпосылки для того чтобы окунуться … Татьяна осторожно сошла с берега. Вода сначала показалась очень холодной, дно … оно было не такое уж твердое, вернее сверху на несколько сантиметров некая холодная жижа, а ниже действительно твердо, что-то вроде глины. В воду она заходила медленно, привыкая, прежде чем, присев, окунуться по грудь, потом по плечи. После этого вода уже не казалась слишком холодной, только вот эта слизь на дне неприятно холодила ступни. Татьяна решила поплавать.

Не будучи спортсменкой, на воде она держалась уверенно. Плавать научилась еще в десятилетнем возрасте, когда регулярно по абонементу стала посещать бассейн «Москва». Ходила она туда до тех самых пор пока его не закрыли, чтобы на том месте восстановить взорванный Храм Христа Спасителя. Казалось бы, благое дело восстановить уничтоженную святыню. Но раз убрали бассейн, постройте такой же в другом месте. Нет, не стали строить. А ведь тот открытый бассейн по своим размерам, вместимости, доступности был единственным в своем роде не только в Москве, но и во всей стране. Во все эти крытые бассейны так просто не попасть, да и размеры не те. Сколько же народа выучилось там плавать, ведь он функционировал с утра до ночи, круглый год с подогревом воды зимой, располагался в самом центре города, и там можно было купаться просто так, без инструктора и тренера, то был рай для обывателя. И хотя в своей взрослой жизни Татьяне уже не часто приходилось плавать, но приобретенный с детства навык остался с ней.

Она проплавала минут десять, исследовав весь «язык», вылезла на берег-лужайку, обтерлась полотенцем, и теперь уже с удовольствием подставило солнечным лучам свое освеженное тело. Чуть позже ее громко позвал муж:

– Тань, мы тут перекусим немного! Ты не придешь?!

– Нет. Я с собой взяла. Ешьте, только мух и комарье отгоните! … Поймали что-нибудь?!

– Одного окушка! Почти не клюет! Но ничего, после полудня рыба обычно лучше идет!– отозвался Вадим и замолк, видимо принявшись за бутерброд.– А ты там как, покупалась!?– спросил он, словно спохватился.

– Все хорошо, место превосходное, вода тоже! Все, хватит орать, как в лесу. Если что понадобится, лучше сюда идите и нормальным голосом говорите!– Татьяна оборвала эти громкоголосые переговоры на расстоянии.

Она взглянула на часы, они показывали без пяти минут двенадцать, достала бутерброды, «пепси», пожевала, отпила … У нее в сознании вновь родилась та же шальная мысль: а что если и в самом деле попробовать искупаться без купальника. «Отогнала», но мысль вновь и вновь всплывала в сознании. Опять начало припекать. Татьяна вновь искупалась, вылезла, лежала по десять минут на спине, боку, на животе. А мысль-шалунья все не уходила. «И в самом деле, чего боятся, ведь никого нет, а Вадим с Сашей так увлечены рыбалкой, что сюда и носа не покажут, пока рыбы не наловят. Да и слышно будет, если кто-то из них пойдет через эту осоку. Хоть раз в жизни попробовать. Когда еще такой случай будет. Вон, бабы на работе говорят такое удовольствие, особенно ночью при свете луны в море. Здесь, правда, не море и не ночь, но почему бы не попробовать …» Наконец, она себя уговорила. На всякий случай оглядевшись, и в очередной раз убедившись, что кроме травяного моря и воды вокруг ничего и никого … Она словно стыдясь саму себя сняла с себя все… кроме косынки, крестика на цепочке и сережек в ушах. В воду опять зашла осторожно, будто впервые. И в самом деле, то оказалось несравнимым ни с чем блаженством – скользить в воде безо всего, даже дух захватывало. На этот раз Татьяна поплавала минут пять-шесть, вышла на берег, и не решилась также и загорать, накинула халат и, не застегивая его, легла на одеяло, подставив солнцу свой полностью обнаженный «фасад». «Если что сразу застегнусь»,– успокоила она себя, хотя никакое «если», вроде бы, не предвиделось.