На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД

«Впервые я был завербован в японскую разведку в 1921 году резидентом этой разведки Чащиным Иваном Васильевичем. В 1927 году я связался с агентом германской разведки Паршиным Фёдором Николаевичем, доверенным германской концессионной фирмы в Ленинграде “Бергер и Вирт”, и был им перевербован в пользу германской разведки. В 1937 году о моей предательской работе стало известно бывшему начальнику X отдела УНКВД ЛО Мигберту, агенту английской разведки. Последний воспользовался этим и перевербовал меня для антисоветской шпионско-диверсионной деятельности в пользу английской разведки» [7].

Медленно, ой как медленно придумывался донос на самого себя, выводились дрожащим пером буковки, высыхали нечаянные капли фиолетовых чернил. Шел последний спектакль с участием драматического артиста Фигура. Уже опускался черный занавес, и потусторонний голос вещал из тьмы: «Какою мерою мерит человек, такою отмерят и ему».

Список источников

1. Показания Фигура Д.Д. от 28.08.1924 г. (архивное следственное дело на Фигура Д.Д. № 1675).

2. Показания Фигура Д.Д. от 05.07.1938 г. (архивное следственное дело на Фигура Д.Д. № 54097-38 г.).

3. Протокол хода чистки партячейки № 1 от 25.10.1933 г. (архивное личное дело Фигура Д.Д. № 4416 г.).

4. Заявление Паршина Ф.Н. от 25.03.1937 г. (архивное следственное дело на Фигура Д.Д. № 137-37 г)•

5. Показания Шкуренкова М.В. от 13.03.1939 г. (архивное следственное дело на Меклера Я.С. № 64015).

6. Показания Фёдорова И.Т. от 13.03.1939 г. (там же).

7. Показания Фигура Д.Д. от 14.07.1938 г. (архивное следственное дело на Фигура Д.Д. № 54097).

Впервые опубликовано в газете «Невский проспект», 1991, май, № 5. С. 14.

Сонька Золотая Ножка

Ни стирать, ни рожать не умела,
Никакая не мать, не жена —
Лишь одной революции дело
Понимала и знала она.

Ярослав Смеляков, 1963 г.

Знаменитая авантюристка Софочка Блювштейн, по прозвищу Сонька Золотая Ручка, преизобретательнейшее существо по части экспроприации экспроприаторов, а другими словами, специалист по тугим кошелькам, не годится ни в какое сравнение с Софочкой Гертнер, орудовавшей в застенках Ленинградского НКВД. Один-единственный ее приемчик чего стоил: привязывала узника за руки и за ноги к стулу, поднимала от колена ножку и туфелькой в мужское достоинство – р-р-раз! – мол, признавайся, шпион. А туфелька с каждым р-р-разом все тяжелей, тяжелей, тяжелей!.. Одна была Софочка такая на весь Большой дом, но про ножку ее и туфельку слава аж до Колымы дошла…

Она родилась в Кровавое Воскресенье. Поп Гапон все по-христиански хотел устроить: пойдем, мол, к царю с молитвами, скажем ему о горе народном – он нас услышит. В назначенный час двинулась толпа к Зимнему дворцу: одни несли в руках иконы, а другие – за пазухами камни. Смели армейские кордоны, ворвались на Дворцовую площадь и атаковали каре – били бутылками, швырялись булыганами, харкали, матерились. Из углового ресторана загремели револьверные выстрелы по солдатикам. И тогда скомандовал подполковник Риман: огонь! То-то обрадовались провокаторы: не отмыться теперь Николашке от пролитой крови!

И взошла над заснеженными баррикадами Санкт-Петербурга Сонькина кровавая звезда. Вот не знал старый провизор Оскар Гертнер, что породил чудовище…

Питерский банкир Раппопорт не раз грозился пустить семью по миру. Порою приезжал в аптеку, топал ногами, визжал: «Вон!» Маленькая Сонька забивалась в угол – зыркала волчонком на толстосума.

– Ничего, – успокаивал плачущую жену Оскар Саулович. – Уедем к Захару, он за границей, пишет, хорошо устроился.

О дядюшке своем, Захаре Давидовиче Гольдберге, Сонька много чего слыхала от отца. Вроде сослали его жандармы в Туруханский край как ярого бунтовщика, а он в 1907 году бежал оттуда в тихую солнечную Швейцарию. И с тех пор живет – в ус не дует. А здесь, в России, никакой житухи нет: сплошь неурядицы. То войну с германцем затеят, то царя свергнут, то пальбу по дворцу Кшесинской учинят, то митингуют у Казанского до хрипоты: «Встанет этакий шпец на дыбенки, расправит крыленки да как заколлонтает».

Никуда не уехал старый провизор: по большевистскому указу национализировали аптеку, а банкиру Раппопорту он на порог указал. И топнула ножкой Сонька: «Вон!»

Ах, комсомольская богиня с мыловаренного завода имени товарища Карпова! Сколько раз ты с упоением пересказывала этот семейный эпизод классовой борьбы и воспроизводила революционный топ ножкой? Сколько раз гневно кричала с трибуны «Вон!» не то давно бежавшему за океан негодяю, не то всей мировой буржуазии? И сколько раз пристально смотрели на тебя глаза партийца, подбиравшего бойцов в железный отряд Чека?