На передовой закона. Истории полицейского о том, какова цена вашей безопасности

– Мне придется скоро поехать на работу, – я беру салфетку с журнального столика и вытираю слезы. – Я должна привести себя в порядок.

– Почему бы тебе не попросить выходной? Сегодня ты наверняка не сможешь сосредоточиться, – говорит мама обеспокоенно.

– Нет, мне нужно ехать. У нас и так сейчас нехватка кадров, – отвечаю я. Двое наших сотрудников лежат в больнице с травмами, недавно полученными на работе, еще один уже давно находится на больничном. – Кроме того, дома я с ума сойду.

Я выхожу из комнаты, но, прежде чем успеваю зайти в ванную, мама окликает меня.

– Я знаю, срок маленький и ты еще не приняла решения, но, пожалуйста, будь осторожна, – говорит она, бросая взгляд на мой живот.

Я киваю.

– Я всегда осторожна, мам. Не беспокойся.

* * *

Не знаю, как мне удавалось кивать и улыбаться на собрании нашей команды, но теперь я уже сижу за рулем автозака. У меня краснеют щеки, когда я думаю о Джоне и разговоре, который должен между нами состояться. Он пытался поймать мой взгляд во время собрания, но я смотрела только вперед. Выбежала из двери, как только нас отпустили, и остановилась лишь для того, чтобы захватить вещмешок по пути на парковку. Теперь я украдкой смотрю в боковые зеркала на членов нашей команды, которые выходят из задних дверей участка. Я бросаю взгляд на Лиз, моего сегодняшнего оператора. Она прошла долгий путь с того вызова на внезапную смерть и уже тоже водит служебную машину. Я вспоминаю тело Хильды, и на меня неожиданно накатывает волна тошноты. Нахмурившись, вспоминаю, насколько чувствительна я была в Хендоне. Вероятно, дело в гормонах.

– Ты в порядке? – спрашивает Лиз, пристально глядя на меня. – Я уже ввела наши данные, можно ехать.

– Отлично.

Я широко ей улыбаюсь и надеюсь, что улыбка отражается в моих глазах. Завожу двигатель, и, отпуская ручной тормоз, вижу, что к нам приближается Джон. Он спешит к автозаку, сияя своей белозубой улыбкой, которая мне так нравится. Он поднимает руку, зная, что я смотрю на него в зеркало заднего вида. У меня сводит желудок, а над верхней губой выступают капли пота. Я подъезжаю к воротам, и, пока они медленно открываются, мои пальцы танцуют на руле. Джон опускает руку, поняв, что я не собираюсь дожидаться его. Выезжая из ворот на громыхающем автозаке, я сглатываю чувство вины. Джон исчезает вдали, но змеи в моем животе продолжают извиваться.

Из-за череды вызовов у меня нет времени подумать о чем-либо, однако в 19:00 голоса по радио ненадолго замолкают, и мы возвращаемся в участок, чтобы перекусить. Я паркую автомобиль на заднем дворе, стараясь игнорировать страх встречи с Джоном, как вдруг на нашем бортовом компьютере высвечивается новый вызов. Мы работали без перерыва с 14:00 и собирались поесть.

– Боже, я такая голодная, – говорит Лиз, поглаживая живот.

– Да, я тоже. Давай отменим этот вызов, – предлагаю я. Я подношу рацию к губам, собираясь сказать диспетчеру, что у нас перерыв, но тут кое-что привлекает мое внимание. – Подожди секунду.

Я читаю текст вызова: «79-летний мужчина не выходил из дома с утра понедельника, это совсем для него не характерно. Возможно, ему стало плохо за закрытыми дверьми. Требуется проверка». Сегодня среда. Я смотрю на Лиз и понимаю, что она тоже это прочитала. Я замечаю, что обеспокоенная соседка позвонила в 17:37. У нас была очень занятая смена, полная срочных вызовов и поездок с мигалками. Этот несрочный вызов отошел на задний план.

– Возможно, внезапная смерть, – говорю я. – Это может подождать?

Лиз задумчиво смотрит на меня.

– Вдруг это не внезапная смерть? Вдруг он жив?

Ей не нужно добавлять слово «еще», мы обе его подразумеваем. Я киваю и даю задний ход.

– Я надеялась, что ты это скажешь, – говорю я.

Снова подъезжаю к воротам. В конце концов, в чем смысл проверки благополучия человека, если полиция не может доехать до него несколько часов? Мы обладаем правом вторжения на частную территорию, чтобы защищать жизнь и здоровье людей. Нельзя изначально предполагать, что они уже мертвы.

– Пообедали, называется, – говорит Лиз с улыбкой. Она стала прекрасным полицейским, и мне очень приятно работать с человеком, который находится со мной на одной волне. Мы обе предпочитаем отправиться на вызов, а не обедать в участке. – Если он действительно умер, то тело хотя бы относительно свежее.

– Да, это не будет вторая Хильда, – отвечаю я.

Она ежится.

– Какое облегчение.

Срочные вызовы вытесняют несрочные. Но никогда не знаешь, чем может обернуться даже рутинная проверка.