На перекрестках фэнтези

— Нам сюда, — и он увлек девочку за собой в правый коридор из развилки. А затем еще раз свернул вправо на новом перекрестье путей, повстречавшимся им спустя несколько минут ходьбы.

Света немного прибавилось, пыли и лишайников стало значительно меньше. Дорога сама вела их, единственный вычищенный от ржавчины и грязи, более-менее ухоженный участок пути вниз, с которого теперь трудно будет сбиться. Следуя ему, они переходили из коридора в коридор, с лестницы на лестницу, мимо вентиляционных шахт и заброшенных трансформаторных станций, проходя по залам и анфиладам заброшенных комнат. Теперь Путешественник вспомнил, когда бывал здесь последний раз; в самом деле, очень давно, просто удивительно, что последние переходы к этому заповедному месту так врезались в его память. И ныне он с легкостью ориентировался в путаных лабиринтах, ведущих на самое дно катакомб, ни разу не сбившись, не свернув в сторону от маршрута, двигаясь туда, где, согласно преданиям пришедшим из глубин человеческой памяти, появился первый человек, и одновременно с его появлением со дна катакомб забил первый родник с водой.

Открыв новую дверь, он замер. Девочка ахнула и присела от удивления на корточки.

Огромная зала, в которую они вошли, распахнув дверь почти под самым ее потолком, на две трети оказалась заполненной водой, тускло блестевшей в свете плафонов, ни в одном из которых дуговые лампы не требовали замены.

Вода была неподвижной и абсолютно прозрачной. Если бы не отражения, плававшие в ней и не потухшие под водным покровом фонари, он с легкостью ошибился бы.

Да, это и было море. Неподвижное, никогда не бушевавшее море. Море, родившееся, согласно пророчеству, из того самого родника, что и доныне бьет где-то глубоко внизу. Когда-то, как гласят стародавние легенды, в незапамятные времена, он был даден человеку, дабы освежать его и утолять жажду, сколь бы нетерпимой она не была. Человек, созданный из мертвого праха катакомб и слюны Творца, недолго любовался дарованным ему металлическим миром. Вскоре, как появился он на свет, человек стал скучен и печален в мире бескрайних коридоров и пустынных зал, и тогда он попросил у Создателя даровать ему младшего брата — верного друга и помощника на все времена. И Всевышний, подумав, дал ему брата…

Девочка поднялась и, нетерпеливо оглянувшись на Путешественника, одна пошла по направлению к лестнице. Во всей зале обильно рос лишайник, в этом месте никто не решался прикоснуться к нему, но не было и следа ржавчины, изъязвившей выше катакомбы и точившей медленно их под толстым слоем медленно поднимавшейся год от года тихой воды.

Она подошла к лестнице. Путешественник стоял неподвижно и смотрел на ничем не замутненное море. В скольких отсеках, коридорах, шахтах, переходах и анфиладах он мог увидеть тоже. Но здесь, конечно, лучше всего. Потому и было столь любовно расчищено и обихожено это место. Путешественник не помнил, здесь ли он стоял, впервые любуясь великолепием картины застывшего недвижного моря, или то было в другом месте, немного ниже, немного дальше, немного глубже, ближе к концу затопленных водой катакомб. Зала была схожей, он так же был поражен ее размерами и безмолвной водой поначалу даже незаметной глазу, едва различимой, но тотчас же захватывающей воображение. Он созерцал эту удивительную картину, вспоминая, как делал это не раз давно, давно, когда приходил в эту или другую залу один или с друзьями и подругами; чаще всего один.

— Так здесь совершаются свадьбы? — спросила девочка, сделав первый шаг вниз по лестнице.

— Да, — Путешественник подошел к ней, но она решительно спустилась первой на нижний уровень, у которого находилась самая кромка моря. Девочка подошла к воде, та заливала первую ступеньку, ведущую вниз, и нерешительно обернулась к Путешественнику.

— Можно? — спросила она. Путешественник кивнул головой в ответ.

— Давай, если хочешь, я поддержу.

— Нет, я сама, — и ступила сначала одной ногой, а затем другой на залитую водой ступеньку. Задышав часто-часто, спустилась еще ниже, вода доходила ей до колен.

Несколько минут она стояла так, обводя глазами замерцавшее лениво море. Восхищенно выдохнула и выбралась назад.

По воде пробежала рябь, кругами расходившаяся от затопленной лестницы, на которой только что стояла девочка. Отражения плафонов заколыхались, дробясь и причудливо изгибаясь на поверхности моря. В мертвой тишине, окружавшей их — даже привычного потрескивания трансформаторов не было слышно — до нее донесся едва различимый плеск воды о металлические стены залы. Девочка заворожено следила за медленно расходившимися волнами, всматриваясь и вслушиваясь в море, не в силах оторваться от удивительного зрелища. Лишь когда рябь улеглась и море успокоилось вновь став привычно остекленевшим, она повернулась к Путешественнику.

— Знаешь, я устала… Давай, тут немного посидим.

Они уселись у самой кромки воды, девочка прильнула к его плечу, он укутал ее своим плащом.

Девочка произнесла сонным голосом:

— Расскажи мне про море.

— Я мало знаю о нем.

— Ну, пожалуйста.