На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений

Я сознательно пошел на нарушение этого правила, ибо только так я мог сделать то, что хотел сделать. А хотел я одного: повернуть время вспять, чтобы жертва Артура не была принесена. Я знал, что Завесу Времени разорвать крайне сложно, но моего искусства, объединенного с силой Моста Хаоса, должно было хватить…

Увы, я проиграл.

Ибо не был единственным магом, владеющим этой информацией. Конклав чародеев, именуемый также Кругом, послал помешать мне одного из «видящих суть», и произошло то, что навсегда лишило меня права применять волшебство даже по мелочам.

После этого я счел свою жизнь законченной и приготовился к скорой смерти — ведь прожил я на земле вдвое больше, чем дано человеку, и только мое могущество поддерживало меня. Однако смерть не желала приходить к старому магу, который более не был магом.

* * *

Ветер, привычно завывавший в щелях стен старого замка, внезапно притих. В холодном осеннем воздухе возник слабый аромат цветущих яблонь. Сумрак громадного зала озарил бледно-розовый свет, а могильную тишину нарушило слабое пение пастушьего рожка.

Старик, сидящий в слишком большом для него кресле, поднял голову. Усталый взгляд на какое-то мгновение зажегся искрой интереса, но тут же потух вновь.

— Мирддин Эмрис? — спросил мелодичный женский голос.

— Так меня когда-то называли, — кивнул старик, которому явно не в диковинку было разговаривать с пустым местом, поскольку неведомая гостья не спешила показываться на глаза. — Но это имя теперь принадлежит персонажу народных сказаний.

— В таком случае я имею честь говорить с Мерлином Провидцем?

Собеседница попыталась исправить свою ошибку, однако ей это не удалось.

— Мерлин давно умер, — сказал старик. — Он похоронен в хрустальных пещерах Авалона, подле Артура Пендрагона. Впрочем, иной раз говорят, что могила Мерлина скрыта сидхе не то в холмах Камбрии, не то на Стеклянных Островах Инис Витрин. В моем возрасте становится трудно отличать правду от легенды…

Розовое сияние сгустилось в клубящееся облако, затем померкло и втянулось в волшебный жезл возникшей перед стариком девушки. На ней было свободное одеяние того же розового цвета, похожее одновременно на балахон волшебника и королевскую мантию.

— С тобою трудно спорить, старик, — молвила она, — ты чересчур далеко ушел по тропе забвения. Но в моей власти вернуть тебя обратно… если только ты предпочтёшь бросить эти детские игры и ответишь на мой вопрос.

Вновь искры былого огня промелькнули в чёрных глазах того, перед кем когда-то трепетала вся Логрия.

— Что тебе нужно, девочка?

— Называй меня Глендой. Мне нужно знать, осталось ли в тебе хотя бы что-нибудь от того Мерлина-кудесника, который подарил миру Артура Пендрагона, который восстановил Каменный Хоровод в Эймсбери, который одолел Теневых Танцоров Нимье и вытащил Экскалибур из подземной сокровищницы Ильмаринена.

По губам старика скользнула усмешка, и радости в ней не было.

— Немного, Гленда. Я утратил не только силу. Я потерял желание жить, ибо видел конец всего, за что боролся. Вся моя жизнь прошла зря, а ведь могло бы быть по-другому… сделай я тогда иной выбор, согласившись на предложение Нимье… Однако прошлое не изменить. Оно мертво и не вернется назад.

Гленда улыбнулась почти снисходительно:

— Изменить можно все. При некоторых условиях.

Мерлин выпрямился:

— При каких условиях?

— Победителю Игры дозволено очень многое.

Старик вздохнул:

— Как я, потерявший силу и власть, могу принять участие в игре избранных?

— Потому что именно так они и были избраны, — молвила Гленда. — Тебе предлагается место в Игре Изгнанников, в Игре Зеркал. Тот из вас, кто останется в живых, будет обладать достаточным могуществом, чтобы исполнить любую свою прихоть. Даже то, что ты считаешь невозможным. Поверь моему опыту, невозможность — это всего только неосуществленная реальность.

Мерлину стало почти смешно: и эта девчонка будет объяснять ЕМУ, что такое невозможность? Положительно, молодое поколение чародеев не имеет и капли уважения к опыту старших. То ли дело когда-то… Однако тут старику вспомнилась Вивиана, и он покачал головой. Это не пришло с нынешним поколением; это общая черта всей молодежи — считать, что старики ничего не понимают и только и умеют что говорить: а вот в наше время…

* * *

— Выбери свой флаг.

Я указал на треугольный вымпел цвета морской волны.

— Бери карту.

Я сдвинул возникшую передо мной колоду и открыл верхнюю карту. На сером прямоугольнике плотного пергамента был изображен серебряный браслет, на внешней поверхности которого мерцали неизвестные мне символы.

— Руна Колец, — пояснил голос, — символ Нижнего Знания, человеческой мудрости. Что ж, ожидать чего-то иного было бы глупо. Осталось определиться с подчинённым тебе народом.

Слева от стола появилось призрачное колесо, расчерченное несколькими красками по секторам. Каждый из цветов соответствовал какому-либо символу, однако колесо крутилось с такой скоростью, что я ничего не мог разобрать в этом мельтешении. Мало-помалу вращение замедлялось, и наконец Колесо остановилось. Стрелка в верхней части застыла в оранжевом секторе, подле Знака Железа.