На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений

Да, так получилось, что могучий, практически неуничтожимый Ортенкруот, способный выдержать любой удар, не боящийся ни самого горячего огня, ни самой едкой кислоты, имел одно странное свойство, о котором не подозревал и Уатриат, проведший множество экспериментов над своим лучшим изобретением.

Ортенкруот можно было растворить.

И сделать это могла лишь одна-единственная жидкость в мире, а именно — огуречный рассол с чесноком и укропом.

Так вышло, что артефакт растворился в тот самый момент, когда Гер в подвале своего дома разговаривал с магом. И когда маг произнес заклинание «фейхоа-хуато-хехе» и щелкнул пальцами, вся магия в один миг перешла в кадку с огурцами.

Так сложилось, что на празднике освобождения огурцы эти попробовал каждый житель деревни — от мала до велика. И все они стали сильными, словно десять быков.

Каждый из них — и дети, и старики. Да, так всё и получилось. Прошло много лет.

За это время слухи о деревне, жители которой наделены неимоверной силой, расползлись по всему миру. И нашлись люди, которые захотели использовать крестьян в своих целях. Но, как выяснилось, сделать это было непросто. Крестьяне не хотели вступать ни в чьи армии, их не интересовали сражения, им не было никакого дела до военной романтики. Крестьяне хотели спокойной привычной жизни, и они её получили. Правда, не сразу, а после того, как простыми оглоблями они разогнали двухтысячную армию барона Генриота, пришедшего к ним, чтобы заставить присоединиться к его войску.

Наверное, вы не понимаете этих крестьян. Вполне возможно, вы, получив такую силу, использовали бы её иначе и отправились бы в странствия с тем, чтобы вершить доблестные подвиги, восстанавливать попранную справедливость и освобождать угнетенных.

Впрочем, не стоит думать, что крестьяне никак не использовали свой нечаянный дар. Нет же: они работали. Не покладая рук они пахали землю, косили траву, убирали рожь, работали в кузне, перековывая останки железного дракона в гвозди, скобы и домашнюю утварь. У них было очень много дел и достаточно сил.

Так что, я думаю, они использовали свое могущество не так уж и плохо. Возможно, не так хорошо, как это сделали бы вы, но всё же…

А впрочем…

Как знать…

ДРАКОН

— Я убил дракона! — кричал Рамзер во все горло. — Выходите, люди! Дракон мёртв!

Тишина была ему ответом.

Он потрясал в воздухе окровавленным мечом, и алые капли холодной драконьей крови падали ему на голову и плечи, пачкали волосы, тонкими струйками стекали по загорелой коже, мешаясь с ручейками горячего пота.

— Дракон мёртв! Я убил его!

— Ты лжёшь! — крикнул кто-то из темноты избы. Истерически выкрикнул из распахнувшегося на короткое мгновение окна. — Лжёшь! — Ставни захлопнулись.

— Это правда. На клинке его кровь. Я убил его. Туша его лежит и смердит у входа в пещеру. Я вспорол ему брюхо и отсек голову. Я отрубил ему лапы. Я содрал его шкуру.

— Ложь! — вновь хлопнул ставень.

Рамзер опустил меч, сел в горячую дорожную пыль.

Слепые деревенские дома ждали, чтоб он ушел. Он был для них чужаком. Лживым чужаком.

— Зачем мне врать? — тихо спросил Рамзер. — Я действительно убил его.

— Ложь, — выдохнул кто-то совсем рядом.

— Почему вы не верите мне? — он поднял голову и посмотрел на подошедшего человека.

— Потому что до тебя ещё сотни людей утверждали, что убили дракона. — Высокий худой крестьянин с легким укором и какой-то странной жалостью смотрел на него, чуть заметно покачивая головой.

— Но его кровь…

Они тоже приходили вымазанными с ног до головы холодной кровью дракона.

— Он лежит там, — Рамзер махнул рукой в сторону предгорий. Туда, где находилось логово дракона.

— Они тоже говорили так.

— Но… — Рамзер не знал, что ещё сказать, как убедить этих странных людей, что дракон мертв. Мертв! — Он мёртв!

— Наш дракон не может умереть. Возможно, ты убил какого-то дракона, но эта не наш дракон.

— Какого-то?… Не ваш?… Но там был один… Драконы всегда живут по-одиночке…

Крестьянин вдруг хрипло засмеялся, раззявив свою гнилозубую пасть и хлопая себя ладонью по колену. Отсмеявшись, он присел в горячую пыль рядом с воином и сказал поучительно:

— Дракон не может жить в одиночестве. Наш Дракон. Не может. Понимаешь это, чужак?

— Нет, — честно ответил Рамзер. — За свою жизнь я убил десяток драконов, я хорошо знаю их повадки, и я никогда не видел… даже не слышал о том, что они живут семьями.

— Семьями!.. — восхитился крестьянин и вновь захохотал. — Семьями! Нет, конечно. Он один, но это не значит, что он одинок. Неужели ты не можешь этого понять?

— Так значит там остался ещё один дракон?

— Нет. Конечно же нет. Там остался дракон. Но он всегда был там. Один-единственный. Вечный. Неуничтожимый. Многоликий.

— Я не понимаю, — признался Рамзер. — Я убил дракона. Я отсек ему голову и снял шкуру. Я сделал всё, чтоб удостовериться в его смерти. Но ты говоришь…

— Ты убил своего дракона. Но не нашего. Наш дракон по-прежнему там.

— Не понимаю.

— Никто из чужаков не может этого понять, хотя это так просто. Вот скажи мне, что ты видишь, когда склоняешься над чистой водой?

— И что же я вижу?

— Отражение.

— Да. Конечно. Я вижу себя.