На перекрестке больших дорог

– Мы только что познакомились, – ответил насмешливо фламандец. – Хочу вам сразу же сказать, милостивая госпожа, что ваша преданная служанка не одобряет наши планы.

Эти слова подтолкнули Сару; она повернулась к Катрин.

– Ты в своем уме? Ты хочешь переодеться цыганкой и пробраться к этому ничтожному камергеру? Зачем, скажи на милость? Чтобы танцевать перед ним, как Саломея перед Иродом?

– Все правильно, – утвердительно ответила Катрин. – С той только разницей, что мне нужна не чья-то голова, а его собственная! И потом, Сара, ты меня удивляешь. Я думала, что тебе будет приятно пожить среди своих.

– Осталось только узнать, мои ли они. Я не принадлежу ко всем кочующим племенам. Я из могущественного племени кадерас, последовавшего когда-то за Чингисханом и его ордами, но нет доказательств, что люди, остановившиеся под Амбуазом, выходцы из того же племени, что и я. Может быть, они вульгарные джаты и…

– Чтобы узнать это, надо поехать в Амбуаз! – прервал Тристан.

– Вы не знаете, что говорите, джаты негостеприимны. К тому же два племени соперничают между собой. Я не хочу рисковать.

На этот раз Катрин нетерпеливо оборвала ее:

– Хватит разговоров! Я поеду с мессиром Эрмитом к цыганам. Ты можешь оставаться здесь. Каким бы ни было племя, меня оно примет. Когда мы отправимся, мессир?

– Завтра в ночь.

– Почему не сегодня ночью?

– Потому что этой ночью у нас есть дела. Могу ли я попросить вас снять головной убор?

– А почему бы и не платье заодно? – проворчала обиженная Сара. – Заботиться о туалете женщины не мужское дело.

– А я и не собираюсь лишать вас ваших обязанностей, – насмешливо заметил фламандец. – Мне важно убедиться кое в чем.

Катрин без возражений стала вынимать шпильки, удерживающие хеннен, потом распустила свои волосы, которые золотыми прядями упали на плечи.

– У вас не очень длинные волосы, – удивился Тристан. – Это может показаться подозрительным. У этих чертовых цыганок сплошь и рядом волосы черными змеями сползают вниз по спине.

Катрин вовремя остановила Сару, готовую с визгом вцепиться в Тристана и доказать, что она тоже из тех «чертовых цыганок».

– Ну ладно, успокойся! Мессир не хотел оскорбить тебя. Он сказал не подумав. Я правильно говорю, мессир?

– Ну да! – сказал Тристан, стараясь быть убедительным. – У меня слишком длинный язык! Итак, вернемся к вашей шевелюре, мадам Катрин.

– Около года назад я была вынуждена остричь волосы. Вы думаете, это может стать препятствием?

– Нет! Но у нас осталось мало времени. Могу ли я попросить вас сегодня вечером после захода солнца пойти со мной в город?

– Без меня она никуда не пойдет, – заявила Сара, – и пусть кто-нибудь попробует помешать мне!

Фламандец вздохнул и посмотрел на Сару невидящим взглядом.

– Ну, если хотите! Я возражать не буду, тем более что вы, кажется, умеете держать язык за зубами. Так вы пойдете, госпожа Катрин?

– Разумеется. Заходите за нами, когда настанет время. Мы вас будем ждать. А куда мы пойдем?

– Прошу вас довериться мне и не задавать пока вопросов!

Комплимент Тристана, кажется, успокоил Сару, которая, что-то бурча себе под нос, начала причесывать свою хозяйку. Какое-то время фламандец наблюдал за ловкими руками цыганки, порхавшими вокруг хрупкого сооружения из черного муслина и серебристой ткани. Потом пробормотал, как бы говоря сам себе:

– Действительно очень красиво! Но сегодня вечером надо надеть что-нибудь попроще, не бросающееся в глаза. А завтра самой подходящей одеждой для дороги будет мужской костюм.

Сара тут же бросила гребень и заколки, встала перед фламандцем, уперев руки в боки. Приблизив свое лицо прямо к его носу, она заявила, чеканя слова:

– Со мной это не пройдет, мой мальчик! Ищите мужскую одежку для дамы Катрин, если ей так нравится. К тому же она, по-моему, обожает это, но меня никакая сила не заставит надеть эти смешные дудочки, называемые рейтузами, ни тем более ваши короткие туники или плащи. Уж если вы хотите, чтобы я переоделась мужчиной, найдите мне монашескую сутану. В ней, по крайней мере, просторно.

Тристан открыл было рот, чтобы возразить, но передумал, посмотрев на величественную фигуру Сары, улыбнулся своей загадочной улыбкой, не обнажавшей зубов. Потом вздохнул и сказал:

– В принципе это неплохая идея. До вечера, госпожа Катрин. Ждите меня как стемнеет.

* * *

Колокола уже призывали к вечерне, когда Катрин, Тристан и Сара покинули замок через боковой выход, чтобы углубиться в торговый квартал, прилегавший к собору Сен-Морис. Было поздно, и деревянные ставни, укрепленные металлом, закрыли окна лавок, но через щели пробивался свет масляных светильников и свечей.

Город отдыхал под сенью шпилей кафедрального собора, готовился ко сну. Можно было догадаться, как за молчаливыми фасадами хозяйки мыли и расставляли по полкам посуду, а их мужья подсчитывали дневную выручку или обсуждали с соседями последние новости.

Трое прохожих пробирались по узким улочкам. Темные плащи женщин, надвинутые на лицо капюшоны превратили их в легкие тени, едва различимые на фоне черных стен.