На перекрёстке двух миров

– М-м-м, – качнул головой капитан Херрингтон, – что-то тут не так. Камни, говоришь? Какие ты знаешь драгоценные камни красного цвета?

– Гранат, – не задумываясь, ответила девушка, – и…

–…рубин, – подсказал дядя.

– Да, да, гранат и рубин, точно. Но если наша догадка верна, то какими судьбами они здесь оказались?

– Ты считаешь, что мы можем быть правы? – спросил ее Генрих Дэвис Херрингтон.

Элизабет находилась в недоумении.

– Не знаю, но знаю точно, что здесь творится что-то неладное. И нам надо немедленно начать поиски Ричарда, чтобы как можно быстрее пролить свет на эту тайну.

Девушка посмотрела на часы. Они показывали без четверти шесть.

– Нам уже пора идти. Через полтора часа вылет в Найроби, а нам еще необходимо выбраться из этих джунглей и без приключений добраться до аэропорта.

– Ты права, Бетти. Забирай дневник брата себе, а я уложу все эти документы к себе в сумку, – произнес капитан Херрингтон, открывая свою дорожную сумку. – И давай договоримся: ни на шаг друг от друга не отходим. С этой минуты это небезопасно.

– Теперь я начинаю понимать, что тот взломщик, которого спугнула мадам Клишо, оказался возле моей двери не случайно, как мне раньше казалось. Они потеряли след Ричи и предприняли попытку исправить свою оплошность. Боже мой, у меня такое ощущение, что с того самого дня, как я получила письмо от брата, прошла целая вечность. Вы думаете, они наблюдают за нами?

– Весьма логично, – ответил отставной морской офицер, направляясь к двери. – На протяжении всего пути, начиная от самого твоего дома, вплоть до этого самого места, я зорко смотрел по сторонам и постоянно оглядывался. Насколько я могу судить, все было чисто, но пару раз мне все-таки показалось, что на нас пристально смотрят.

– И? – обеспокоилась молодая особа.

– Одно из двух: либо это было простое любопытство, потому как ты весьма и весьма привлекательная девушка…

– Ой, да ладно, дядя Генри, что вы такое говорите… – смутилась племянница, краснея от корней волос до самого кончика носа.

– Это не лесть, дитя мое. Что есть, то есть. Твоя мать (моя сестра) очень гордилась бы тобой. Она произвела на белый свет самое очаровательное существо, какое мне приходилось когда-либо встречать на своем пути, а ты знаешь, как много я избороздил просторов… Так вот, я продолжу… либо люди, которые за нами наблюдают, весьма изобретательны и искусны. Во всяком случае, не стоит тут надолго задерживаться. Мы и так потеряли уйму времени. Бери свои вещи и пойдем.

Они вышли из помещения, где находились банковские ячейки и, подойдя к стойке, за которой сидел уже знакомый им менеджер банка, отдали ему ключ.

– Hakuna matata? – вежливо уточнил тот, убирая ключ на место.

– Да, все прекрасно, – ответила девушка. – Еще раз большое спасибо, месье.

– Удачной дороги вам и вашему спутнику, мадемуазель. Пусть всемогущий Бог охраняет вас в пути.

– Спасибо. Я никогда не забуду вашу доброту, – с нежностью в голосе произнесла Элизабет, с искренним чувством пожимая протянутую ей руку.

– Пойдем, Бетти, пойдем, – поторопил ее дядя Генри. – Самолет не станет нас ждать.

– До свидания, – широко и дружелюбно улыбнулся менеджер и помахал им на прощание рукой.

Глава 9

Только сев в самолет, Элизабет Бертон смогла по-настоящему расслабиться, несмотря на то, что перелет на самолете местной авиакомпании и внушал опасения. Но разгуливать по Момбасе с документами и знать, что кто-то попытается завладеть ими, даже для такой бесстрашной девушки оказалось нелегко в психологическом плане. Ее дядя, капитан Херрингтон разделял ее опасения. Но когда они благополучно добрались до здания аэропорта, да еще и успели до отлета перекусить, оптимизм и вера в благополучный исход дела вновь поселились в их сердцах.

Открыв рюкзак, бесстрашная блондинка достала дневник брата и раскрыла его. Ричард всегда отличался аккуратностью, которая не особенно свойственна мальчикам. С детских лет он был первым в классе по чистописанию, и учителя всегда ставили в пример его каллиграфический почерк. Кроме того, изложение исследователя всегда отличалось литературным слогом, поэтому с первых слов девушка с головой ушла в повествование, написанное ее братом; в историю, которой было уже ни много ни мало три тысячи лет.